Сламона

Отец Эдвина подсадил сына в машину, но им пришлось подождать, пока вырулит загородивший им дорогу роскошный автомобиль Элис; Элис и ее маму едва можно было разглядеть на заднем сиденье из-за гор подарков По-Случаю-Окончания-Учебного-Года.

Той прицепил башмак почти на самую макушку Школьного Дерева, полез вниз и с нижней ветки прыгнул прямо в подставленные руки своего отца…

Мильн тихо вздохнул, отодвинулся от окна подальше — и вдруг неуклюже прижался к рукаву учительницы.

Госпожа Роза вздрогнула от неожиданности.

* * *

Однажды Джон Мильн уже жил в спецшколе почти один, когда только-только вышел из больницы. Ну, не во всей школе, конечно, а в еще недоделанном жилом корпусе, пахнущем свежей краской, зато в корпусе кроме него НИКТО БОЛЬШЕ НЕ ЖИЛ! Спустя неделю ремонт закончился, все вундеркинды переехали сюда из пансионатов, а в комнату к Мильну подселили Эдвина — вот и хорошо, что Эдвина, а не кого-то другого.

Но даже в ту послебольничную неделю у него не было такой свободы, какая свалилась на него сейчас. Шутка ли — он делил ВСЮ школу всего с четырьмя учениками! Правда, в главном корпусе занимал пару комнат старый учитель господин Тольд, но он всегда был тут чем-то вроде дворцового домового, а уборщики и вовсе были не в счет.

Мильн завтракал, обедал и ужинал в кафе «Улитка» вместе со старшеклассниками Тедом, Генрихом, Жанной и Лу, которые тоже почему-то остались здесь на все лето. Жанна и Лу были порядочными занудами и любили повоспитывать «малыша Джонни», зато Тед и его дружок Генрих со странным прозвищем Гиз оказались парни что надо! Они брали с собой Джона купаться в Дупле и даже позволяли ему лазать с собой загорать на школьную крышу…

На крыше Мильн укладывался в стороне от Генриха и Теда, оставлял им на всякий случай своего магического двойника — а сам взмывал в голубое небо и плюхался в прохладу кучевых или слоистых облаков.

Отсюда, с облаков, человеческие города казались просто кучками мусора, железные и шоссейные дороги походили на тонкие нитки, а людей сверху и вовсе не было видно… Здесь, в Верхнем Мире, все было огромным, меняющимся, непрочным — и бесконечно прекрасным. Клубящиеся молочно-белые горы постерепнно превращались в бездонные провалы; на месте облачных дворцов вырастали густые рощи; вьющаяся между облачных холмов дорога могла вдруг растаять под ногами, а из кучевых «барашков» мог внезапно выпорхнуть грозовой дракон! На закате и на рассвете над облаками зажигались крутые радуги, и когда под такой радугой проносился табун небесных коней, Дэви хотелось вопить от восторга.

Но и в Нижнем Мире могло быть здорово — даже по эту сторону Края Света.

Дэви шлялся по всему правобережному Мурленбургу, открывая новые переулки, закутки под мостами, укромные убежища в парковых кустах. Часто он бродил по улицам до тех пор, пока не начинали зажигаться фонари и город не превращался в настоящую ожившую сказку: в парке тогда пробуждались ото сна каменные фигуры зверей; флюгера принимались скрипуче болтать друг с другом; мосты расправляли затекшие за день спины; крыши ерошили черепичную чешую; в витринах магазинчиков начинали двигаться игрушки и манекены… Джон с радостью гулял бы до самого утра, но бой часов на ратушной башне напоминал ему, что уже без четверти десять — значит, пора домой!

Проскочив мимо телекомнаты, где старшеклассники смотрели какой-нибудь крутой вечерний боевик, Джон стремглав взлетал на второй этаж, прыгал под душ, чтобы смыть с себя пыль, грязь и травяной сок, и успевал нырнуть под одеяло за пару минут перед тем, как господин Тольд заглядывал к нему в комнату и спрашивал, все ли в порядке?

Конечно, все было в порядке, сто чертей и одна ведьма, вот только трудно было решить, чем лучше заняться перед сном: послушать приемник-глобус, почитать «Детей капитана Гранта» или записать события сегодняшнего бурного дня в зеленую тетрадь, которая из вахтенного журнала «Лучезарного» мало-помалу превратилась в личный дневник Мага Стрелы.

«Вахтенный журнал яхты „Лучезарный“, 21 июня.

Оказывается, каменная медведица Келли из городского парка раньше была живой! Сто лет назад ее заколдовал один злой человеческий колдун, превратил в каменную, и с тех пор она только в лунные ночи оживает и бродит по городу. Когда я стану Великим Магом, я обязательно ее расколдую и поселю на Иннэрмале, ей должно понравиться на Медвежьем Пике…»