Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове

Одна из наших самых странных экскурсий за всю неделю до выступлений прошла в воскресенье, и ведь никто не потрудился нам сообщить, что лицензия на продажу алкоголя в воскресенье не действует, а значит, ни в винных магазинах, ни в пабах, ни в продуктовых выпивку не продают. Конечно, всегда можно найти какого-нибудь заблудшего нарушителя закона, но в тот день о нас никто не позаботился и не посочувствовал нашей нужде в этих чопорных переулках Кенсингтон-хай-стрит. Пока мы болтались по улице в поисках открытого паба, к нам присоединилось еще несколько странных бродяг. Одна из них – необычная молодая девушка, рок-фанатка. Она была довольно застенчивая, но при этом какая-то… сумасшедшая. Прицепилась к нам и везде за нами ходила. С ней особенно никто не разговаривал – она просто слонялась с нами. Мы не знали, сбежала она откуда-то, фанатка она, бездомная или психически нездорова, но к концу вечера стало ясно, что она собирается остаться с нами, куда бы мы ни пошли, потому что ей, похоже, больше некуда было идти. Девушка была достаточно безобидна, и мы не стали ей мешать. После того как приехали Дел, Тодд и все остальные, наша квартира превратилась в приют, где всюду спали люди. Я сам отключился на полу и помню, что девушка эта лежала в другом конце комнаты. Среди ночи я проснулся и обнаружил, что она расстегнула мне штаны и сосет член. Я делал вид, что сплю, но должен признаться, что не остановил ее, потому что было классно. Утром она ушла, и мы больше никогда ее не видели.

Мы репетировали в знаменитой студии Джона Генри, где играли все, кто хоть что-то из себя представляет. Это эквивалент студии «Эс-Ай-Ар» в Лос-Анджелесе, только с английской сдержанностью – она такая, более «правильная». Было очень круто, потому что вдоль коридоров стояли дорожные чемоданы, на которых было написано Motörhead, Iron Maiden и Thin Lizzy. Атмосфера там царила удивительная. Мы предпочитали тратить свои суточные, которых получали по несколько фунтов, в пабе, поэтому совершали набеги на маленькое кафе в студии, чтобы купить столько кофе, сосисок и бутербродов, сколько могли себе позволить. Мы покупали пакетики чипсов в магазинчиках на углу за несколько пенсов и наедались ими перед тем, как пропить остальные деньги в пабе за углом.

Наши три выступления проходили в клубе «Марки», знаменитой маленькой душегубке, где играли все – от The Who до Дэвида Боуи и Sex Pistols. В день концерта мы пришли туда на саундчек, а потом с Даффом весь вечер пили на улице с любопытными местными, которые пришли на нас посмотреть. Проведя неделю на Кенсингтон-хай-стрит, мы изголодались по шумной рок-н-ролльной культуре, к которой привыкли. Точно не помню, было это днем или после первого концерта, но на такой тусовке мне удалось найти себе подружку по имени Салли, которая тогда была горячей моделью с третьей страницы. Третья страница – это раздел английской газеты «Сан», где каждый день печатают фотографии начинающих моделей в рекламе купальников и нижнего белья, потому что они-то уж заслуживают упоминания в новостях. Я сразу же влюбился в Салли. Оставшиеся дни поездки в Англию благодаря ей прошли более увлекательно – она знала все классные места. Мы тусовались в паре клевых рок-н-ролльных заведений в Сохо. Одно из них – «Интрепид Фокс», где я угрожал Филу Моггу, фронтмену UFO, стеклянной стопкой. Не помню почему.

Еще я пообщался со своим героем Лемми Килмистером. Мы все встретились с группой Mötorhead, и это сделало нашу поездку идеальной.

Концерты в «Марки» были громкими и прошли словно в аду. Но обо всем вспоминаю с любовью. Мы играли Whole Lotta Rosie AC/DC, Mama Kin Aerosmith и все свои оригинальные песни. В один из таких вечеров мы впервые исполнили песню Knockin’ on Heaven’s Door, которую случайно сочинили на саундчеке. Я всегда любил эту песню и ее концертную версию – она тогда звучала более сыро и грубо, чем в альбоме Use Your Illusion, куда в итоге вошла. Концерты прошли достаточно хорошо, и с самого начала нас не считали очередной лос-анджелесской метал-группой с длинноволосыми парнями, которые приезжали в Англию. В нас видели нечто иное, что-то новое, и как раз это мы и пытались донести до людей с самого начала. Наконец-то справедливость восторжествовала.

После поездки мы вернулись в Лос-Анджелес, чтобы внести последние штрихи в альбом. Аксель принес нам репродукцию картины Роберта Уильямса, которую мы все хотели поместить на обложку. Там изображена такая маниакальная сцена, на которой робот хочет съесть насильника, только что напавшего на девушку. Нам она казалась идеальной: мы даже использовали название картины в качестве названия альбома – Appetite for Destruction (Жажда разрушения – примеч. пер.).