Слава героям

И командир не ошибся. В самом деле, не прошло и десяти минут, как немцы начали здесь свою третью атаку. Из перелеска выскочили танки и устремились к реке.

— К бою! — крикнул Щеглов.

Лязгнули затворы, ожили стволы орудий. Артиллеристы взяли на прицел стальные чудища.

Когда вражеские машины, стреляя на ходу, миновали низину и вышли на открытое место, Щеглов приказал командиру батареи открыть огонь. Расчеты ударили дружно. Первыми же выстрелами подбили два танка. Один из них охватил черно-багровый огонь.

Наши артиллеристы стреляли прямой наводкой. Но и вражеские танки слали снаряд за снарядом. Кто-то, крикнув, свалился у орудия. За ним второй, третий… Был убит командир батареи, тяжело ранены оба командира взводов.

Но батарея не прекращала огня. Выходило из строя одно орудие — другое усиливало темп стрельбы. Погибал наводчик — его место занимал заряжающий.

Пришлось встать к орудию и самому Щеглову. Вражеские танки продолжали лезть, их надо было остановить во что бы то ни стало. Афанасий Федорович действовал то за наводчика, то за заряжающего. Он и командовал, и сам стрелял по бронированным громадам, которые, если их не задержать, смяли бы своими гусеницами расчеты и двинулись к Ленинграду…

Артиллеристы 690-го полка отбили и третью танковую атаку. На их рубеже враг не прошел. И досадно было, что во второй половине дня Щеглов получил приказ отойти. Впоследствии он узнал, что, задержись полк у Ижоры, батарейцы оказались бы в окружении.

Отходили к реке Тосне. Щеглов с забинтованной шеей — ранило осколком — шел в середине колонны. Невесело было на душе. Когда же все-таки окончится тягостное отступление? Близок, совсем близок Ленинград. Дальше отходить некуда!

Когда до нового рубежа оставалось километра два, впереди раздался взрыв

— Поторопились саперы! — с горечью вырвалось у Щеглова.

Да, у кого-то не выдержали нервы, — взорвали мост, не дождавшись, пока пройдут наши отступающие войска.

Как быть? Строить переправу, когда над головой почти непрерывно гудят вражеские самолеты, когда по твоим пятам ползут немецкие танки? Или бросить орудия и переправляться через реку вплавь? Кто-то уже так и поступил. Рядом с мостом сиротливо стоят четыре исправные зенитные пушки.

Нет, совесть не позволяет этого делать. Щеглов решил обороняться на этом берегу у взорванного моста. Артиллеристы заняли огневые позиции. И для зенитных пушек подобрали расчеты из водителей машин, тыловиков, офицеров штаба.

Показались немцы. За ними тщательно наблюдали артиллерийские разведчики. Они передали данные для стрельбы. Полк ударил из всех пушек. Открыла огонь и зенитная батарея. И снова фашистам пришлось остановиться.

Когда спустились сумерки, Щеглов приказал строить переправу. Из воды вытаскивали обломки старого моста, принесли откуда-то бревна.

В полночь по легкому и шаткому настилу с правого берега на левый осторожно переправили первое орудие. Получилось! И вот следом за ним перебросили второе, третье…

К утру на правом берегу не оставалось уже ничего. Левый же стал новым рубежом обороны артиллеристов и присоединившихся к ним за ночь отступавших подразделений.

Новые позиции — новые бои. Трудные, незабываемые, славные…

ПО ТЫЛАМ ВРАГА

В декабре 1941 года наши войска освободили Тихвин. Бои эти имели большое значение для судьбы Ленинграда. Если бы фашистским дивизиям удалось удержаться на захваченных ими осенью рубежах, положение осажденных защитников невской твердыни стало бы просто критическим. Они лишались единственной железнодорожной артерии, по которой подвозилось продовольствие и боеприпасы к ладожской «дороге жизни».

Командование Ленинградского фронта решило забросить в тыл противника лыжный полк. Своими действиями он должен был облегчить наступление Тихвинской и Волховской группировок.

Афанасия Федоровича Щеглова, которому незадолго до этого присвоили звание майора, вызвали к члену Военного совета А. А. Жданову.

— Как вы относитесь к назначению вас командиром лыжного полка? — спросил он у Щеглова.

— Я — коммунист. Куда меня направят, там и буду воевать.

— Смерти не боитесь?

— А я и не собираюсь умирать в тридцать лет.

— Это верно, — улыбнулся Жданов. — Умирать и не нужно. Пусть фашисты гибнут от наших ударов.

Майору Щеглову вновь поручили ответственнейшее дело. И он взялся за него с присущей ему энергией.

Командир лыжного полка осмотрел множество участков, прежде чем выбрал место для перехода линии фронта. Приглянулся ему лес вдоль железной дороги между станцией Погостье и разъездом Жарок. Деревушку от деревушки здесь отделяло несколько километров, дорог почти никаких. А силы свои немцы сосредоточили главным образом по селам.

Ночью разгулялась непогода. Ошалелый ветер носился по опушке, по насыпи железной дороги, поднимал снежные вихри.

Щеглов стоял на переднем крае в густом кустарнике. Стараясь казаться спокойным, он, однако, то и дело посматривал на часы, словно от них зависело то, чего он так сильно ждал.