Читаем Славяне в древности полностью

Общеславянские лексические заимствования из иранского единичны (toporъ ‘топор’, kotъ ‘загон для скота, небольшой хлев’ и guna ‘шерстяная одежда*) и принадлежат к культурным терминам, обычно самостоятельно передвигающимся из языка в язык, независимо от миграций илн соседских контактов. Так, иранская лексема kata достигла Скандинавии, a tapara — западно-финского ареала. Нет свидетельств и в области славянской фонетики или грамматики, которые бы указывали на славяно-иранские связи древнейшей поры. О.Н. Трубачев полагает, что славяно-иранские отношения начались около середины I тыс. до н.э. и затронули частично также антропонимию и этнонимию 29. Ниже будет сказано о возможной встрече одной из трупп населения, имеющей отношение к славянскому этногенезу, со скифами Поднепровья в III в. до н.э. Лингвистических же данных для такой датировки не имеется. Славянские антропонимия и этнонимия являются относительно поздними формированиями.

На юге и юго-западе соседями славян — носителей культуры подклешевых погребений — в первое время были племена лужицкой культуры, не затронутые миграцией поморского населения. Онн занимали Малопольшу, Силезию и Любусскую землю. Очевидно, что здесь сохранялось население, говорившее на древиеевропейских диалектах и, очень вероятно, что именовалось оно венетами/венедами. Этот этноним в Европе восходит к отдаленной древности, можно полагать, к древнеевропейской общности II тыс. до н.э. В предыдущей главе отмечалось, что из этой общности вышли венеты, зафиксированные источниками в Северной Адриатике. Античным авторам было еще известно кельтское племя венетов в Бретани, покоренное Цезарем во время походов 58—51 гт. до н.э. в Галлию 30. Трудно сказать, имеем ли мы здесь дело с остатками одного большого племенного образования, существовавшего внутри древиеевропейской общности, расчлененного последующими миграционными процессами, подобно тому, как это случилось с праславянскими дулебами, или же в массиве древнеевропейцев было несколько одноименных племен.

Этноним славяне — самоназвание славянского этноса. Очевидно, он появился не сразу с момента его становления. Формирование этноса и рождение этнонима — явления часто не одновременные. O.Н. Tpyбачев, уделивший в последнее время немало внимания этому вопросу, отмечает, что появлению этнонима обычно «…предшествовал длительный период относительно узкого этнического кругозора, когда народ, племя в сущности себя никак не называют, прибегая к нарицательной самоидентификации „мы“, „свои“, „наши“, „люди (вообщe)“. И далее исследователь пишет «…„своих“ объединяла в первую очередь взаимопонятность речи, откуда правильная и едва ли не самая старая этимология имени славяне — от слыть, слову/слыву в значении „слышаться, быть понятным “ » 31.

Сформировавшиеся в условиях ясторфской культуры германцы были непосредственными соседями племен, представленных остатками лужицкой культуры Силезии и Любуссксй земли и называвшихся венетами/венедами. Этот этноним со временем германцы и распространили на славян. Раннесредневековые источники, как уже говорилось, вполне определенно свидетельствуют, что венедами славян называли германцы.

Notes:

La Baume W Die Pommerlischen Gesichtumen Maiaz, 1963.

Petersen E. Die trilhgermamsche Kultur in Ostdeutschland.und Polen. Berlin, 1929; VorgescMcbte der deutsche Stamme. Bd. III, Berlin, 1940.

Kostrzewski J. Die Lausitzer Kultur in Pommem. Poznart, 1958.

Godakiewicz M. Wybrane zagadnienia z badari nad kultury grob6w kloszowych И WA. T. 20. Warszawa, 1954. S. 134—173; Jadczyk I. Kultura wschodicpotnorska i kultura grob6w kloszowych w Polske firod- kowej // Praee i materialy Muzeum Archeologicznego i Etnograficznego w Lodzi Serie archeologiczne. 1975. S. 167—194; Hensel W. Polska staroiytna. Wroclaw, Warszawa; Krakdw; Gdansk, 1980. S. 352—362.

Никитина В.Б. Памятники поморской культуры в Белоруссии и на Украине II С А. 1965. М> 1. С. 196, 197; Поболь Л .Д. Древности Белоруссии в музеях Польши. Минск, 1979. С. 77, 78.

Kostrzewski J. О wzajeronych stosunkach kultury «luiyckiej» i kultury grobdw skrzynkowych II Slavia Occidentalis. T. 3—4. Poznan, 1925. S. 280, 281; Idem. Zagadnienie ciqgloSci zaludnienia ziem pols- klch w pradziejach (od polowy Ц tysi^clecia p.n.e. do wczesnego iredniowiecza). Poznad, 1961. S. 115; Nosek S. Materialy do badan nad historic staroiytn^ i wczesnodredniowiecznq mi^dzyrzecze Wisly i Buga // Annales Universitatis Mariae Curie-Sklodowska. Sectio F. T. 6. Lublin, 1957. S 115.

Malinowski T. Kultura pomorska a kultura grob6w podkloszowych // Zagadnienia okresu latedskiego w Polsce. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1968. S. 10—19.

Malinowski T. Obizqdek pogrzebowy ludnosci kultury pomorskiej. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1969.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука