Славянорусские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона

из храброго тела чрез злато ожерелие;

уныли голоса, поникло веселие,

трубы трубят городенские.

Ярославичи и все внуки Всеслава,

теперь понизьте стяги свои,

вонзите свои мечи безумные;

теперь ведь выскочили из дедовой славы,

ведь вы своими крамолами

начали наваживать

язычников на землю Русскую,

на власть Всеславлю.

Какое же было бы насилие

от земли Половецой?

ПЕСНЬ 14

На седьмом веке Трояна

Бросил Всеслав жребий

на девицу ему любу;

тот лукавством «трех» подперся наконец,

и скочил к граду Киеву,

и коснулся скипетром

злата стола киевского.

Скочил от них лютым зверем

в полночи из Белаграда,

завесившись синей мглой.

Ранее возник ратью злой,

отворил ворота Новуграду,

расшиб славу Ярославу,

скочил волком до Немиги с Дудуток.

На Немиге

снопы стелют головами,

молотят

цепами священными,

на токе жизнь кладут,

веют душу от тела.

Немиги

кровавые берега

не благом же были

посеяны,

посеяны костьми

русских сынов.

ПЕСНЬ 15

Всеслав князь людям судил,

князьям грады рядил,

и сам в ночь волком рыскивал,

из Киева дорыскивал

до князя Тмуторокани,

великому Хорсу

волком путь перерыскивал.

Тому в Полотске

позвонят ли заутреннюю рано

у Святой Софии в колоколы,

а он в Киеве звон слышал.

Хоть и сильная душа

в дерзком теле,

но часто от бед страдала.

Тому славный Боян

и впервой припевку,

сильный ум, сказал:

«Ни хитрому, ни проворному,

ни птице проворной,

суда Божьего

не миновать». -

О! стонать же

Русской земле,

помянувши прежнюю пору

и прежних князей, -

того старого Владимира

не удержать было на горах киевских.

Потому ныне стали стяги Рюриковы,

а другие Давидовы,

но порознь им знамена вьются,

копья поют на Дунае.

МОЛИТВАПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ

Ярославнин глас [ «стена»] слышит -

«Богородица Пирогощая» -

кукушкой чужою рано кличет:

«Полечу, речет, кукушкою по Дунаю,

омочу бобровый рукав в Каяле реке,

утру князю кровавые его раны

на могучем его теле».

Ярославна рано молит

в Путивле на забрале, так глаголя:

«О ветерветрило!

зачем, повелитель, так сильно веешь?

зачем носишь ты бесовские стрелы

на своих нескорбных крыьях

на моего воя войско?

мало ли было вверху

под облаками веять,

колышучи корабли на Синем море?

зачем, повелитель,

мое веселие по ковылию развеял»?

Ярославна рано молит

в Путивле городе на забрале, глаголя:

«О Днепр Словутич!

ты пробил как есть каменные горы

сквозь землю Половецкую,

ты колыхал как есть на себе

Святослава насады до полку Кобякова,

восколышь, повелитель, моего воя ко мне,

чтобы не слала к нему слез на море рано».

Ярославна рано молит

в Путивле на забрале, глаголя:

«Светлое и тресветлое солнце!

всем тепло и красно как есть,

зачем, повелитель, простерло

горячие свои лучи на мужа войско?

в поле безводном жаждою им луки связало,

тоскою колчаны заткнуло».

ПЕСНЬ 16. Побег Игоря из плена

Прыщет море полуночи,

идут вихри тучами;

Игорю же князю Бог путь кажет

из земли Половецкой на землю Русскую,

к отчу злату столу.

Погасли вечерние зарева,

Игорь спит, Игорь бдит,

Игорь мыслию поле меряет

от Великого Дону до Малого Донца.

Коней в полэночи

Овлур свистнул за рекою,

велит князю догадаться:

князю Игорю - уйти.

Крикнула, дрогнула земля,

восшумела трава,

вежи половецкие задвигалися,

а Игорь князь поскочил горностаем к зарослям.

И белым гоголем на воду,

бросился на борза коня,

скочил с него легким волком

и побежал к лугу Донца.

И полетел соколом под мглами,

избивая гусей и лебедей

к завтраку, и обеду, и ужину.

Коли Игорь соколом полетел,

тогда Влур волком побежал,

труся собою студеную росу, -

надорвали ведь своих борзых коней.

Донец сказал: «Князь Игорь!

не мало тебе величия,

а Кончаку розни и зла,

а Русской земле веселия».

Игорь сказал: «О Донец!

не мало тебе величия,

качавшему князя на волнах,

стлавши ему зелену траву

на своих сребреных берегах,

одевая его теплыми мглами

под сению зелена древа,

стерегши его гоголем на воде,

чайками на струях,

чернядьми на ветрах.

Не так ли, сказал, река Стугна,

худую струю имея,

пожравши чужие ручьи,

и струги двуносы - к устью?

Юноше князю Ростиславу

затворила Днепра темны береги.

Плачется мати Ростислава

по юноше князю Ростиславу.

Поникли цветы горюя,

и Древо с печалью к земле преклонило».

ПЕСНЬ 17

А не сороки затрескотали -

по следу Игореву

ездит Гзак с Кончаком.

Тогда вороны не граяли, галки примолкли,

сороки не трескотали, полозы ползали только,

дятлы стуком путь к реке кажут,

соловьи веселыми песнями

свет возвещают.

Молвит Гзак Кончаку:

«Если сокол к гнезду летит,

соколика расстреляем мы

своими злачеными стрелами».

Сказал Кончак ко Гзе:

«Если сокол к гнезду летит,

а мы соколика опутаем

красною девицею».

И сказал Гзак к Кончбку:

«Если его

опутаем мы красною девицею,

ни нам будет соколика,

ни нам и красной девицы,

а почнут нас с тобою

птицы бить

в поле Половецком».

* * *

Сказав, Боян и ходил

на Святослава,

песнетворец старого времени

Ярослава, Ольгова, -

царя любимец:

«Тяжко и голове вдали плечей,

зло и телу вдали головы».

Русской земле без Игоря!

СТИХИРА «на хвалитех»

Солнце светится на небесах,

Игорь князь в Русской земле,

девицы поют на Дунае,

вьются голоса чрез море до Киева.

Игорь едет по Боричеву

к Святой Богородице Пирогощей, -

страны рады, грады веселы.

Певши песнь старым князьям,