Славянорусские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона

Следует отметить, что епископ ТуровоПинского княжества Кирилл к этому времени был уже не у дел, однако на избрание Василия, с которым он давно поддерживал дружеские отношения и испытывал на себе его влияние, а также на завершение постройки храма и создание стены вокруг монастыря, откликнулся посланием к Василию (в ответ на его письмо с личной просьбой). Сейчас мы обратим внимание только на два положения из этого послания.

Кирилл называет Василия «воистину славным, великим во всем мире архимандритом» (должно быть, в русском христианском мире. - Л. Г.). Дух его занят серьезным мышлением, он знает обо всем и знания его «богоразумные», - Василий представлен как высоко интеллектуальный человек, «тонкоразумная душа», поэтому с более духовным чувством, у него также более сильное чувство стиля, чем у самого Кирилла. Он советует Василию, через образы Лота и Христа, не проявлять заботы о земных делах (подобно Лоту) и быть Добрым Пастырем (подобно Христу): «имей все общение со своей братией» (по смыслу: только «со своей братией», а не с «миром»). Произведения самого Кирилла не дают никаких намеков на его эпоху или хотя бы на случайные события.

Несомненно, что автор у «Слова о полку Игореве» был. И если мы учтем отношения Ольговичей и Василия, что он обязан был Ольговичам своим положением архимандрита главного в Киевской Руси монастыря, и учтем завет Феодосия своим преемникам: «обличать князей и поучать их о спасении души», - то применив логический способ связи частей этого содержания, мы несомненно испытаем оптимистическое чувство: возможность установить автора «Слова» - существует! Поэтому не трудно заметить, что приведенные соображения о Василии и Кирилле наводят на гипотезу, что автором «Слова о полку Игореве» мог быть Василий, а не Кирилл.

Дева Обида или богиня Дева

Мы хотим улучшить сложившееся представление о Деве, которой вскользь коснулся автор «Слова о полку Игореве»: «Встала обида в силах Дажьбожа внука. Вступил Девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на Синем море у Дону плещучи, убуди жирня времена». - Встала обида (негодование на половцев) в силах (в войске) Дажьбожа внука (внука главы, родоначальника русских князей христиан - Владимира Красное Солнце; полки князей, участников похода - это «силы» Крестителя Руси Владимира, которые повел на половцев Игорь), вступил Девою (творительный инструментального, напр. срубил дерево топором) на землю Троянову, всплескала лебедиными крыльями на Синем море у Дону плещучи, пробуждая лучшие времена (пер. наш. - Л. Г.).

Как видим, стоило только придать точность и строгость переводу, как сразу унесло нас от образа Девы обиды, которая в одних переводах то «времена довольства пошатнула, / Возвестив о бедствии великом» (Н. Заболоцкий), то «прогнала привольные времена» (В. И. Стеллецкий). Этот образ Девы обиды существует исключительно в виртуальном мире - в умах комментаторов, но ненаблюдаемый в мифологии наших предков. Поэтому он бессодержательный и требует улучшения. Если «вставала обида», оскорбленное чувство, то обиду мстили, вступая в сражение с обидчиком, - в данном случае с половцами. Но тогда возникает образ Девы воительницы, а не Девы обиды. Именно образ Девы воительницы так выразительно запечатлен в нумизматике народов, населявших в древности Северное Причерноморье. Однако Дева воительница заметно отличается от Девы нашего текста, так как это, по нашим разысканиям, крылатая богиня Змеедева, относящаяся к скифскому времени, но засвидетельствованная также и в древнерусском искусстве.

В скифское время змееногая богиня Дева считалась владычицей земли и воды, покровительницей конной знати и городов. Опознавательными признаками этой богини в изобразительном искусстве являются завитки вместо ног и крылья, - на бляшке из станицы Лабинской и на бляшках из кургана Большая Близница на территории Таманского пва, в пределах Тмутороканского княжества, в «земле Трояна».

В древнерусском изобразительном искусстве известно изображение «фантастической женоподобной фигуры с крыльями и нимбом» в центральных комарах створок обручей из Киева, найденных в составе клада 1903 года в ограде Михайловского монастыря. Вместо ног у этой «фигуры с крыльями и нимбом» - завитки. Таким образом, змееногая крылатая богиня скифского времени, а также крылатая Дева «Слова о полку Игореве» и «фантастическая женская фигура с крыльями и нимбом» на браслете из Киева - это один и тот же мифический персонаж. В древнерусской мифологии этот женский персонаж известен под именем МокошиПараскевы Пятницы, «водяной и земляной матушки». Известна ее соотнесенность с конным Св. Георгием и змием: «Георгия замест Пятницы променяли» (поговорка о суздальцах).

В то же время мы настаиваем на том, что в образе Девы в памятнике представлен скрытый символ Богородицы. В древнерусской иконорафии «Деисуса» известно изображение Богородицы с крыльями (подробнее об этом см. коммент. № 32 к имени Дева в настоящем издании).

Был Боян - не было Ходыны