Славянская хроника

Но на этом не остановятся наши желания, ибо мы не допустим, чтобы королевское знамя упало с наших плеч, пока мы не сохраним за собой эту страну путём заселения её нашими людьми, после чего посетим заморские земли и с Божьей помощью исполним цель нашего странствия. Мы уповаем на Господа Иисуса, ибо тот, кто начал в нас доброе дело, доведёт его до конца в похвалу и славу своего имени и ради окончательного уничтожения врагов Креста укрепит и ободрит нас. Итак, мы настоятельно умоляем в Господе ваше вселенское [величество] соизволить разделить с нами эту славу, победу и страстную надежду, врата которой широко открыты для нас, ибо вам вне всякого сомнения удастся обрести и земные, и небесные блага, если знатные и незнатные люди всякого звания и обоего пола загорятся этим желанием и все разом устремятся к поистине несметным богатствам. Поскольку у нас, благодарение Богу, всего, что дало нам рвение к христианской религии, в избытке, то мы хотим и в то же время можем осыпать богатствами и почестями всех, согласно их статусу и происхождению. Мы также настойчиво просим в Господе боголюбивых церковных мужей нашей веры и обряда, чтобы они убедительными словами призвали к этому свою паству, воодушевили её собственным примером и сами наперебой устремились сюда, чтобы уже не в крови, но с великой свободой и миром, а также изобилием всех благ насадить в этих прелестных и плодороднейших местах церковь, как и положено, вечно сохранив послушание прелатам».

КНИГА СЕДЬМАЯ

1. О том, как Адольф Кёльнский отпал от короля Оттона. Вот то, что нам стало известно о положении латинян и о подчинении Греции и что мы сообщаем читателям. Но, поскольку о конце этой истории мы пока ещё не в состоянии сказать ничего определённого, то вернёмся к продолжению истории королей.

Итак, когда король Оттон, как было сказано, утвердился в Кёльне и удача, казалось, продолжала улыбаться ему, против него внезапно возникла неожиданная вражда. Ибо граф фон Гулике[753] начал интриговать против него, так что, тайно отправив к королю Филиппу письма и послов, поручил передать, что если тот осыплет его богатствами и почестями, он привлечёт на его сторону не только всех князей, сторонников короля Оттона, но даже архиепископа Кёльнского. Тот обрадовался и велел графу встретиться с ним по поводу этого дела в условленном месте. Так и было сделано. Итак, Филипп крепко привязал его к себе присягой, пожаловал некий двор, приносящий 600 марок дохода, и, одарив золотом и серебром, дорогими одеждами и конями, отпустил домой. Ко всем, кто ему служил, он также отнёсся с большим вниманием. Итак, граф Вильгельм настолько опутал своими речами этого архиепископа и всех вельмож, что все они отреклись от Оттона и перешли на сторону Филиппа. Что же далее? Когда заговор вступил в силу, Филипп был силой введён в Ахен, посвящён в короли архиепископом Адольфом и возведён на императорский трон[754]. Однако, это пришлось не по нраву жителям Кёльна, которые сохранили верность Оттону и упрекали архиепископа за то, что он отважился на такое новшество, не посоветовавшись с ними. Они весьма настойчиво уговаривали его отказаться от того, что он совершил, приводя ему на память действия господина папы, который по его же просьбе утвердил короля Оттона и решил не возлагать рук ни на кого более, кроме него. Когда же архиепископ не пожелал менять ни намерений, ни действий, то к господину папе были отправлены письма от короля, а также от главного капитула и жителей города, в которых они слёзно сообщали ему обо всём, что произошло. Папа, возмущённый этим, апостольской грамотой велел архиепископу в течение шести недель явиться к апостольскому престолу и очиститься от этих обвинений.

2. Об увечье декана и гибели канцлера. Между тем, нельзя также забыть о том, что когда доброй памяти Генрих[755], старший декан Магдебурга, хотел прийти к королю Филиппу по каким-то своим делам, то Герхард, брат бургграфа[756], подозревая его в том, что он якобы хочет что-то предпринять против его брата, канцлера Конрада, погнался за ним со своими людьми и, предерзостно подняв на него руку, повалил на землю и ослепил этого доброго и благочестивого мужа, призванного стать украшением своей церкви[757]. Эта дерзость была наказана следующим образом: Герхард должен был уплатить пострадавшему 1000 марок серебра, передать кафедральной церкви до 100 марок со своего феода и вместе со многими дворянами принести ему также оммаж. Кроме того, ему вместе с 500 рыцарями пришлось уплатить ему также так называемый рыцарский штраф, то есть каждый рыцарь должен был принести от места, где было совершено преступление, до ворот кафедральной церкви по одному щенку.