Славянский разлом. Украинско-польское иго в России

Но отличия всё же имелись, и немалые. Новое советское государство отличалось от романовской России тем, что её основой явилась именно Россия, а не Украина, как это повелось с последней трети ХѴІІ века. Украинские представители в советской элите занимали весьма скромное положение. Даже при расцвете местного национализма в советских одеждах этнические украинцы никогда не находились у руля республиканской компартии. После Э. Квиринга и Л. М. Кагановича в 1930-е её возглавлял поляк С.В. Косиор, а «смотрящим» по республике был сталинский эмиссар из политбюро ЦК ВКП(б) П. П. Постышев — выходец из промышленного Иваново-Вознесенска.

И на всесоюзном уровне в довоенную пору коренные украинцы не могли похвастаться значимым присутствием в верхах. Пожалуй, наиболее видным представителем республики можно назвать наркома финансов СССР Гринько, репрессированного в 1937 году. До этого его подпись украшала советские купюры достоинством 1, 3 и 5 рублей. Да Тимошенко, быстро отставленный, промелькнул на посту министра обороны. И после Великой Отечественной войны ситуация не во многом изменилась. К концу жизни Сталина в правительстве, насчитывавшем свыше пятидесяти министров, украинцами являлись лишь шестеро.

Однако удержать государство на новой антиукраинской платформе было не суждено. Во многом это произошло потому, что гуманитарная наука 1920-х годов, возглавляемая М. Н. Покровским, не смогла осмыслить исторический путь России и идеологически обосновать новый фундамент державы. Патологическая увлечённость экономическими схемами, классовой борьбой как дань марксистской догме не позволили осознать многого. Прежде всего, того, что для украинско-польского элемента Россия являлась жемчужиной созданного колониального режима (а уже затем окраины: Кавказ, Средняя Азия). А в изображении того же Покровского Украина и Польша представали такими же пострадавшими от «русского гнёта», как и все другие народности.

Все проклятия адресовались русским, которые выставлялись надсмотрщиками, администрацией тюрьмы народов, именуемой Россией. К тому же романовской концепции истории марксистская школа Покровского ничего по большему счёту противопоставить не смогла. Привлечённые Сталиным старые профессорские кадры сделали всё для реабилитации дореволюционных взглядов. Поэтому те силы, которые в течение столетий унижали и грабили нашу страну, благополучно смогли уйти от ответственности, сохранить реноме, а значит — шанс снова обрести статус хозяев.

Эти поползновения, не заставившиеся себя долго ждать, связаны с именем Н. С. Хрущёва. После дележа сталинского наследства ему достался пост первого секретаря ЦК КПСС. Тогда эта позиция не являлась ведущей. Партия была, как говорили, «не на хозяйстве»; реальные рычаги управления концентрировались в Совете Министров. Возглавив Центральный комитет, Хрущёв начинает активно оспаривать у Совмина право солировать в экономике, апеллируя к ленинским традициям, попранным Сталиным. Он неустанно повторяет: только партия должна быть центром принятия любых хозяйственных решений. Кроме того, Хрущёву удалось зафиксировать лидерство в рамках партийного аппарата, и здесь он опирается на одну из сильных парторганизаций, вторую после РСФСР — украинскую.

Вообще-то Хрущёв не считался там признанным вожаком; в качестве руководителя он появился в этих краях только в 1938 году, в разгар борьбы с «врагами народа». В 1949-м его вновь отзывают в Москву, к тому же около четырёх лет его украинской эпопеи фактически вычеркнула война. Однако пост первого секретаря ЦК позволял проявить себя, чем Хрущёв и воспользовался. 19 февраля 1954 года он делает поистине царский жест: по его настойчивой инициативе в честь 300-летия присоединения Украины к России этой республике передаётся Крым. Восторг украинской элиты вообразить несложно. В итоге на Хрущёва начинают ориентироваться местные кадры, а поскольку они не пользовались большим спросом в правительственных структурах, первый секретарь пропихивает их куда только можно, особенно, разумеется, по партийной линии.

Именно Хрущёву обязан карьерой незабвенный землемер Л. И. Брежнев, у которого до московского этапа жизни в паспорте красовалась запись «украинец». Хрущёв, ещё будучи «на республике», выдвигает этого подающего надежды деятеля первым секретарём Запорожского, а затем Днепропетровского обкомов партии. С 1950 года тот возглавляет Молдавскую парторганизацию и на ХІХ съезде ВКП(б) включается в расширенный президиум ЦК. Правда, после смерти Сталина Брежнева задвигают, и он даже просится обратно к родным пенатам — на Украину. Но Хрущёв перебрасывает своего протеже в Казахстан, а вскоре переводит под своё крыло в Центральный комитет, где сосредотачиваются преданные ему кадры.