Славянский сокол

– Хорошие вести. У меня есть веские аргументы для разговора с королем. Он, кстати, просил меня не задерживаться. Так что я пойду…

Глава 29

– Вы получили интересные известия из дома, князь? – встретил король Годослава прямым вопросом. Всем, в том числе и Годославу, стало очевидно, насколько Карл интересуется делами бодричей. Карл никогда не задавал вопросов из праздного любопытства.

– Да, ваше величество. Некоторые мои бояре проявили отвратительное упрямство и повели себя неподобающим образом, – объяснил князь, садясь на свое место.

– Да, я слышал, что они хотели предать вас и поддержать Готфрида. Они что, подняли откровенное восстание? Тогда прощения им нет…

Карл тонко дал понять, что Годослав может рассчитывать на жесткую и конкретную помощь в подавлении боярского мятежа. Это была известная уже политическая игра, когда король помогал гонимому восстановиться на троне, а потом диктовал ему свои условия. Всякая помощь, как отлично знал и князь, желает видеть ответные услуги. Так, косвенно, король начал готовить почву для основного разговора вечера.

– Нет, ваше величество, они не успели. Моя жена княгиня Рогнельда лично проехала по боярским дворам, обрядившись в мужской воинский доспех, и расправилась с самыми строптивыми. Дружины за бояр не вступились и подчинились княгине и князю-воеводе Дражко.

– Вот как… Отрадно это слышать. Однако мне говорили, что князь-воевода был ранен наемным убийцей, – с видимым интересом продолжал расспрашивать Карл, уже стараясь вникнуть в жизнь маленького княжества так же, как он вникал в дела своего громадного государства.

– Ранение имело место, и даже, как мне сообщили, весьма серьезное. Его унесли на руках в светлицу, и в сознание он пришел только утром. Но Дражко настолько хорошо умеет управлять своим телом и презирает физическую боль, что после любой раны весьма быстро поднимается на ноги. В этом отношении он прирожденный воин. Я даже скажу, ваше величество, что если бы Дражко участвовал в нашем турнире, я не рискнул бы выехать в ристалище против него.

– Даже так? – удивился Карл. – Вы, наш победитель, признаете это? Интересно! Должно быть, ваш Дражко в самом деле уникальная личность. Я хотел бы с ним познакомиться… Я непременно хочу познакомиться с этим мужественным человеком, и как можно скорее! Здесь же не слишком далеко… Если за ним послать, как скоро он сможет прибыть?

– Увы, ваше величество, я сам бы с удовольствием увидел здесь своего кузена, поскольку все еще беспокоюсь за его состояние, зная, что он сам о себе беспокоиться не станет, но выполнить ваше желание невозможно… И дело даже не в расстоянии, потому что в наших землях расстояния не играют роли – наши княжества не отличаются пространственной обширностью. Просто сейчас князь Дражко общается с датскими армиями на нашей северной границе.

Карл сочувственно закивал в такт своим словам:

– Мне докладывали, что там готовится армия вторжения. Готфрид выпустил когти. Так они уже пошли вперед или только готовятся?

– Нет, ваше величество, дело не так обстоит. Вы обладаете устаревшими сведениями. Те из данов, кто смог – уползли назад. Остальных Дражко перебил.

– Целую армию? – В голосе короля послышались нотки удивления и недоверия.

– Две армии, – ничуть не смутившись этим, продолжил Годослав. – Сначала границу перешла армия, которая стояла на саксонской границе, на случай вашего нападения. Очевидно, Готфрид убедился в вашем миролюбивом к нему отношении. И тогда отправил эту армию в быстрый рейд на Рарог. По его сведениям, меня там не было, боярские дружины на его стороне, а князь-воевода Дражко лежит недвижный. Готфрид не пожелал упустить случай и не воспользоваться возможностью. Это было бы против его хищного нрава.

– Но там же десять тысяч отборных воинов! Мне докладывали, что этих воинов по приказу короля специально собирали с разных концов Дании – самых стойких. Против меня!

– Было десять тысяч. По моим сведениям, ваше величество, около восьми сотен сегодня на рассвете смогли убежать. Остальных Дражко уничтожил.

У Карла округлились и вспыхнули глаза. Больше всего на свете король любил рассказы о сражениях. А о таких удивительных – особенно.

– А сколько воинов в этот момент было у монсеньора Дражко? Насколько я знаком с ситуацией, он испытывал затруднения в сборе войска, – спросил Бернар, тоже откровенно заинтересованный. Его всегда больше волновали боевые действия, чем турниры с их ограничениями и кодексами, которым нет места там, где льется кровь и решается судьба государств.

– Да, ваше сиятельство, у Дражко были затруднения. Он разрешил их с энергичной помощью моей жены. Четыре с половиной тысячи дружинников он все же сумел набрать. Из них шесть сотен стрельцов в отдельный полк. Это несколько необычно, потому что в наших дружинах, как правило, на две тысячи дружинников приходится сотня стрельцов. Раньше всегда считалось, что этого достаточно. Но у воеводы свои привязанности и собственная манера ведения боевых действий.

– А у нас сотня приходится на целых пять тысяч. И мы всегда думали, что это много… – добавил король.