Славия. Рождение державы.

- Из пятидесяти семи воинов лыцарского корпуса, которые шли в атаку, трое погибли, - сказал Антон, - Это Спатару, Никишин и Вовк. Раненых тридцать четыре, - взглянув на мою руку поправился, - Тридцать пять. Тяжелых - девять, вылечит их доктор Ильяс или нет, не знаю. Вместе с легкоранеными, в седле сейчас способны держаться тридцать девять человек.

- А у тебя, Петро? - спросил у сотника, сидящего в седле с перевязанной поверх шароваров ногой.

- Двадцать восемь казаков погибло, сильно поранено семнадцать, а остальные так, заживет, как на собаке.

Я промолчал. Понимал, что в сравнении с тем, что мы своим оружием здесь натворили, наши потери - это пыль. Но с другой стороны, на душе было обидно и паскудно. Из-за столкновений по вине этого гадского Собакевича, а так же жадности двух князей, Конецпольского и Вишневецкого, погибло сорок два воина. В том числе, тот самый Никишин, который вместе с Антоном выдавил меня в тыл наступающего клина, а сам занял мое место. По сути, все они еще мальчишки, вся жизнь впереди. А то, что мы на каждого своего погибшего навалили неприятеля в десять раз больше, мне было наплевать. Мы этого не хотели, этого хотели они.

И главнейшую задачу воина выполнили - защитили от алчущих посягательств мирных крестьян и свое добро.

- Все! Собрались! Расслабляться рано, - скорее, это сам для себя сказал, чем для других, - Петро, твои задачи: первая - раненные, вторая - собрать с места нашего огневого рубежа одну тысячу и тридцать шесть гильз и сдать нашему обозному старшине. Ползать до тех пор, пока не найдете последнюю штуку. И выводи в поле крестьян, пусть помогут нашему противнику разоблачиться. Контролируй, чтобы их никто не обидел.

- О! Это мы завсегда! - с улыбкой потер тот руками. Конечно, сбор хабара для него, это самое важное дело любой войны. Петро-Петро, не знаешь ты алчности и скопидомства моего старшины, который вон уже выгнал на средину поля пустые возы и с высоты седла своей кобылы поглядывает на твоих казачков, как американский наблюдатель: собирайте, собирайте.

- Антон! Проверь снаряжение оружия и строй лыцарский корпус. Что-то противник с капитуляцией к нам не спешит, да мы не гордые, сами сходим. И долг изымем.

Построились в колонну по три, и двинулись вперед. На горку лошади взбирались тяжело, впрочем, тем, кто только что драпал, было не легче. На верху, у пустынного большого военного лагеря, сейчас безучастно стояла и сидела на земле рядом со своими лошадьми, совсем небольшая кучка воинов. Нет, настоящие воины остались в поле, а это была деморализованная толпа.

У знамени коронного хорунжего стояла старшина. Лицо ротмистра Завойского, который участвовал в подписании договора, было растеряно, зло сверкал глазами хорунжий Сикорский, а барон Штауфенберг бросал на нас угрюмые взгляды. И не мудрено, человек приехал за ловлей счастья и чинов, а здесь - такое попадалово!

Князь Андрей был закован в сверкающую золотыми зерцалами броню, и сидел верхом на белом боевом коне, как каменное изваяние. Осунувшееся, потемневшее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, только стальные глаза блестели из-под козырька шлема, проявив на миг недоумение происшедшим.

Как же так??? Еще полчаса назад он отправил лучшее коронное войско взять у глупого Мишки его меч, да 478 тысяч живым серебром и платежными обязательствами, да еще столько же трофеями, если учитывать выкупы за казаков, лошадей и сто шестьдесят комплектов полной брони? Да больше тысячи холопов?!

В двух десятках метров от знамени, я остановил свою процессию, и сам направился к князю. Подъехал на Чайке к правому стремени его коня, и учтиво поклонился:

- Monsieur prince, - посчитал необходимым обратиться официально на нейтральном, французском языке, - Условия пари нами выполнены в полном объеме, в строгом соответствии с заключенным и заверенным сторонами договором. Прошу ваш меч.

Сейчас его выдали глаза, они сверкнули ненавистью. Этот расчетливый игрок не ожидал такого поворота событий, да и ожидать не мог. Еще бы, в той жизни на протяжении многих столетий, его фамилии неизменно сопутствовала благоприятная карма, которая всегда держала их на вершине политического могущества и материального достатка. Его разум просто отказывался адекватно воспринимать случившееся.

А еще у его левого бедра висел родовой меч. Это была широкая шпага, размерами похожая на мою, изготовленная, говорят, из упавшего 'небесного камня'. Она перешла к нему в собственность от ныне покойного родного дяди, бывшего короля Польши. Ее сложная стальная гарда с крестовиной и чашкой, была покрыта толстым слоем золота. Ножны, изготовленные из слоновой кости так же были отделаны золотыми пластинами, с изображением отчеканенных барельефов наших общих предков. Вершину золотого 'яблока' украшал огромный желтый бриллиант, окруженный кроваво-красными рубинами. Такие же рубины были вставлены в середину крестовины и на пластины ножен.

Вчера он посмеивался, когда мы заключали договор:

- Миша, да я согласен даже на двести талеров за простого казака, а за твоего рыцаря - пятьсот! Хе-хе!