Славия. Рождение державы.

- Никак нельзя, Андрей Михайлович, назначать размер выкупа за вашего рыцаря дешевле, чем стоит его лошадь.

- Панове, как смотрите на эту пропозицию?

- Хорошо! Принимаем, - весело зашумели присутствующие.

- Пиши! - князь Андрей повернулся к писарчуку и ткнул пальцем в свиток, - Цена выкупа из плена одного рыцаря - одна тысяча талеров, боевой лошади - пятьсот талеров, цена компенсации за полный доспех - одна тысяча талеров. Дальше. Цена выкупа из плена одного казака - пятьсот талеров...

- Извините, Андрей Михайлович, шляхтича забыли добавить, - перебил его.

- Да-да! За казака и шляхтича - пятьсот талеров, за скаковую лошадь арабских или европейских кровей - двести, - потом внимательно посмотрел на мою шпагу и добавил, - Во владение победителя переходит личный меч побежденного. Стороны согласны?

- Да! Согласны.

И вот сейчас наступил момент истины.

Вдруг заметил, как хорунжий Сикорский, быстро кинув взгляд на меня и на мой эскорт, положил руку на рукоять пистоля.

- Пан Сикорский, - сказал тихо и взялся за рукоять револьвера, - Я быстрее. И не смотрите, что нас осталось мало. Предупреждаю, если от вас прозвучит хоть один выстрел, здесь все умрут.

- Monsieur prince, - князь Андрей разлепил плотно сжатые губы, - Все расходы по договору беру лично на себя. Заполненные сертификаты банка с моей подписью и печатью, который можно будет обналичить в Кракове, Париже, Марселе или Вене, будет вручен вам после подсчета выживших воинов и лошадей. И... мой меч. Некий покупатель за него готов был выложить десять тысяч талеров. Готов отдельным сертификатом предложить вам втрое больше?

- Благодарю, - так же по-французски ответил ему, - Не соглашусь даже на сто тысяч. Принципы и честь дороже.

Эх, князь Андрей. Понимаешь ты прекрасно, что вместе с эти мечом, уходит ко мне и кусочек твоей фамильной кармы. Впрочем, в любом случае, после сегодняшнего позорища, тебя уже ничто не спасет. Нет, твой род богатым так и останется, прогулять миллионы золотом, вы себе не позволите. Но ни на троне, ни у трона вам уже никогда не сидеть.

* * *

Начали переправу через Южный Буг только через сутки. Могли бы и раньше, но много возни было с ранеными. Доктор Янков оказал помощь сначала нашим, затем, оставив мою сестру Таньку с девчонками ухаживать за тяжелыми, вместе с Любкой и другими казачками, отправился помогать доктору гусарского полка.

- Доктор сказал, все наши выживут, - шепнула мне Танька. Я был рад, что мои любимые девочки нашли себе занятие, правда, грязное и вонючее, зато благодаря своим стараниям, наша фамилия купалась в ауре всеобщего уважения.

Потом, хоронили погибших. Православным выкопали могилу, а сверху насыпали тысячу двести тридцать два мешка земли, фактически от каждого из наших переселенцев по мешку. Получился солидный курган, на вершине которого к вечеру плотники установили высокий крест, изготовленный из найденного на мелководье мореного дубка. На обычный, католический крест материала тоже хватило.

Часть крестьян, Сорокопуд выделил в помощь для похорон католиков, а вторую часть, поставил свежевать погибших лошадей, драть шкуры и солить вырезки мяса молодняка.

А вечером барон Штауфенберг пригласил меня в шатер князя Андрея. Вообще-то он должен был сам ко мне явиться, но мы не гордые, тем более, младшие и по возрасту, и по положению. Пока.

- Мои сбережения, Миша, хранятся в золоте, поэтому и расчет ты получишь золотом. Держи, - подал он мне первый свиток, - Здесь 120 тысяч луидоров. Это соответствует сумме пари в 478 тысяч серебром.

Затем он перечитал второй свиток и подал мне:

- Здесь 170 тысяч золотом. В живых осталось шестьсот восемьдесят два воина, в том числе раненные и искалеченные, но благодаря твоему доктору и помощи твоей милой красавицы-жены, с ними должно быть все хорошо. Среди них триста тридцать два рыцаря, остальные - околичная шляхта. Теперь лошади - двести девяносто боевых и триста семьдесят семь чистокровных скаковых. Только вместо двухсот двадцати семи чистокровных, твой лиходей-обозный нам вернул столько же обычных татарских лохматок, поэтому, в расчет они не включены.

Действительно, Сорокопуд мне доложил, что классных кобылиц и жеребцов зажилил. Правда, дарить шляхте татарок он даже не думал, но я настоял, людям же домой добираться как-то надо...

- И последнее. Пятьсот три полных латных доспеха. Кроме того, ты говорил, что у тебя в обозе есть еще сто один такой же?

- Да, это правда.

- Я бы хотел их выкупить. Ты не возражаешь?

- Абсолютно не возражаю.

- Тогда назови свою цену.

- Я не купец, мне невместно торговаться. Отдам по нами согласованной сумме залога в тысячу талеров, - ответил, пожав плечами, хорошо понимая, что начни я сейчас ерзать по ценам, опущу себя ниже плинтуса. Не княжеское это дело.

- Очень хорошо, - ответил он, - А еще у тебя есть финансовые обязательства шляхтичей, отпущенных из плена на 148 тысяч?

- Да.

- Я бы тоже хотел их выкупить.

- Зачем они вам?

- У меня есть причины поступить подобным образом.

- Согласен, для меня это очень хороший выход. Ни манипулировать, ни шантажировать панство я не собирался.