Славия

Проверка атаки. База: 15 (+5 поиск уязвимостей, +3 сила, +3 Кладенец, +1 огонь, +3 элита, +3 подмастерье клинков, -3 при смерти). Бонус: -12 (-7 легендарный противник, -4 естественная броня, -5 легендарная сила, +2 общий, +2 ранение). Бросок: 2. Требование: 1. Потрясающе!

Ответ был настолько очевиден и лежал на поверхности так близко, что я отказывался его признавать. Самое слабое звено – сама Дриада. Но столько таскаться с девушкой, чтобы сейчас ее убить, совершенно не хотелось. Да и вообще бить девушек — зло. Хотя ради парочки тварей я, пожалуй, сделаю исключение.

Но был и другой вариант. Которым я тут же и воспользовался, бросившись вперед. Ветви рванули мне на встречу, но только мелкие, которые я без труда рубил на ходу. Переплетенные вместе жгуты были медлительны, а учитывая, что ей приходилось сейчас балансировать на трех ногах, бить она меня могла только одной лапой.

Стоило мне покончить с мелочью, и я добрался до ствола. Нет, рубить его высвобождая берегиню я не собирался. Замешкаюсь – и она сожмет меня между стволом и отростками превратив в кашу. Вместо этого я вонзил клинок в основание ветвей, разом перерубая сочленение. Девушка взвыла, как бешеная, ударилась оземь, и два оставшихся отростка начали без разбору лупить по земле.

Окажись я в зоне досягаемости — скорее всего, стал сочной отбивной. Но я предусмотрительно отскочил назад, наблюдая за все медленнее бьющими вокруг ветвями. Даже у металла есть усталость. У дерева же она наступила куда быстрее. От частых и беспорядочных движений ветки измочалились и лопнули. Век живого доспеха оказался недолог.

Все что мне оставалось — выгадать момент и, подобравшись ближе, перерубить последние отростки. Но по сравнению с остальным боем эта часть прошла на удивление легко. Гораздо тяжелее было перевернуть ствол, чтобы высвободить девушку. Используя меч как рычаг, я отломал верхний слой природной брони, стараясь не сжечь Царевну вместе с стволом.

Девушка, совершенно измотавшаяся, лежала бесформенной куклой. Лианы в ее волосах сплелись с ветками, проникли в древесную кору острыми шипами, отростками. Срослись с сердцевиной корнями вьюна. Сомнений не оставалось — именно так она управляла, оживила этого монстра. Но не могу же я вернуться в город и сказать, что моя спутница перебила сорок разбойников во главе со свистящим гадом, а затем напала на меня? Придется что-нибудь придумать.

— Извини, дорогая, но тебе пора сделать стрижку, – прошептал я, без всякого зазрения перерубая лианы и отростки, торчащие у берегини из головы. Тут же запахло палеными волосами, но как говорится — лес рубят, щепки летят. Парикмахером я никогда не был. Да и сам, к слову сказать, стригся последний раз под присмотром гувернантки в Уратокоте. Кажется, что это было совсем в другой жизни.

Высвободив девушку, я положил ее к себе на колени, а клинок бросил на землю. Дожидаясь, пока он остынет. Теперь я наконец мог оценить ущерб, который мы нанесли небольшому леску рядом с городом. Десятки, если не сотни, деревьев погублены. Поломано все что только можно. Животных поди распугали на много километров вокруг.

Бандитов перебили – но это точно в плюс. Надо только придумать, как это представить в лучшем свете, так чтобы меня за это еще и наградили. А то вон народ собирается на стенах, в нашу сторону смотрят. Да что там, самые храбрые уже сюда идут. А может самые глупые. Осталось только сообразить, что про дриаду сказать.

— Смотри-ка, леший! – хлопнув себя по коленям, крикнул крепкий старик, судя по виду крестьянин, пришедший поглазеть, – а я уж думал в наших лесах их и не осталось совсем.

– Что еще за леший?

– Так как же? – удивленно посмотрел на меня мужчина, – то хозяин лесной, его владыка, что от людей охраняет, да не позволяет в чащу забираться. А ты его почто прибил? Не уж то девку он твою похитил? А ты не богатырь ли часом, что всяких страшилищ изводит?

– Он самый, – не стал я скромничать, – Добрыней зовут.

– Так значит мне подвиг увидеть удалось, о дела. Бабка-то моя и не поверит!

– На, – усмехнувшись, подал я старику обрубленные переплетенные ветки, – покажешь на селе, все сразу поймут, что ты правду говорил.

– А и правда! Вот спасибо, – крестьянин поклонился и пошел прочь. Но с другой стороны уже подходили ратники в серых стальных доспехах. Впереди, как и положено, шагал воевода – Илья. Вид у него был скорее удивленный, чем озлобленный. Если судить по лицу и открытому забралу он скорее думал, что произошло, а не что делать.

– Живой, братец, – лаконично спросил богатырь, – леший? Победил? Добро.

– Там, – показал я в сторону просеки, – еще куча мертвых бандитов. Они гады хотели мою девчушку в жертву лешему принести.

– Это они глупость сделали, – кивнул Илья, – что еще скажешь?

– Стилет мой там остался. Буду благодарен, если как тела обыщут – его мне вернут. Да и награда за убийство шайки какая-никакая наверно положена.