slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— Миз! — за несколько секунд мордочка зеленоглазой стала краснее свеклы. — Это не смешно! Если ты не примешь меры, то мы получим бескультурных гоблинов! Да прекрати же ты смеяться, жестокая женщина! Я на полном серьёзе.

— Если на полном серьёзе, — Торвальд перевернула страницу отчётной книги, — то ты права. Они поступили глупо.

— Значит, ты их арестуешь? Или уволишь? Можно, конечно, казнить, но я не настаиваю.

— Позволь мне закончить. У меня тут список из десяти человек, поступивших глупо. Три погрома в тавернах, два разбойных нападения, убийство, пускай и в порядке зашиты.

— Вот, я же говорила!

— А знаешь, что им за это будет? — она пристально посмотрела на собеседницу. — Ничего. Нет, ну разбойников и погромщиков, конечно, подержат в карцере и сделают строгий выговор, а вот Кляйстера, который случайно отрубил голову сопернику по карточной игре, грозит от силы штраф. А всё потому, что он командует обучением полуроты копейщиков. А мне нужны копейщики.

— Ах вот ты, значит, как?! Значит, тебе пара чурбанов дороже родной пленницы?! Ну и ладно! Ну и возись с ними! — звонко топнув ножкой, девушка развернулась, словно на плацу, и чеканя шаг выскочила из кабинета. Спустя пару секунд послышался громкий шлёп и полуругань-полувсхлипы — видимо, конструкция платья к строевому шагу не располагала.

Мизори плавно опустила голову на стол. И что ей в голову ударило? Нет, она всё прекрасно понимает, но стоит представить ситуацию, при которой Кляйстер будет расхаживать на свободе, а Шварц и Людвиг сидеть в тюрьме за то, что учили гоблинов материться… Да её Ульфрик на смех поднимет, не говоря уже о том, что сейчас каждый боец на счету. Спрашивается, из-за чего весь сыр-бор?! Возиться с этими длинноносыми, как с писаной торбой? Лучше бы научила их драить полы и не разбивать посуду в процессе мытья. Праведное негодование магессы вылилось в небольшой вихрь, разбросавший бумаги. А потом она представила себе эльфийку, такую вот маленькую, рыженькую, которая словно жрица из приходской школы, идущая на первый урок. И вот она вся улыбчивая и счастливая открывает дверь, а с порога её встречают дружным матом. Мерль вовсе не была неженкой, за годы плена она навидалась такого, что у иного уши отвалятся от банального пересказа всех тех пыток и извращений, коими пользовались и которым предавались тёмные властелины. Только при этом саму девушку никто никогда не обижал, в результате личность, могущая наблюдать поедание живых котят, от самой малой обиды впадала в жуткую депрессию.

Глаза королевы обвели разбросанные по кабинету листы. Глубоко вдохнув, а потом выдохнув, она встала из-за стола и направилась в сторону темницы.

Замок. Комната оказалась заперта. Это не было проблемой, так как Гуам таки выдал ей расположения некоторых тайных ходов, коими был пронизан замок. Один из них вёл в нужное помещение. Немного сырости, чада факелов и паутины, и она внутри той самой пёстрой комнатки.

Девушка сидела к ней спиной, платье, уже видимо починенное, лежало рядом, а на коленке можно было рассмотреть белую полоску бинта. Мерль что-то писала, время от времени отрываясь, чтобы обмакнуть перо в чернильницу.

Поначалу она очень удивилась тому, что сторонница прогресса и любительница всякого рода магических приборов использует оборудование от столь ненадежного поставщика как гусь обыкновенный, но много позже она осознала, что на магические ручки попросту не напасёшься энергии.

Секунда концентрации, и под ногами образовано безвоздушное пространство. Как следствие шаги Мизори стали бесшумными. Даже чувствительный эльфийский слух бессилен против чародейства. Осторожно, чтобы ничего не уронить, она с коварством убийцы-дроу переместилась к подруге за спину, деловито заглядывая ей через плечо.

Мерль продолжала выводить буквы и цифры, выписывая каждую закорючку и время от времени погружая перо в разноцветные чернила. По старой традиции плюсы она писала чёрным, а минусы красным.

— Я, конечно, понимаю, нервы, обида и все такое, — могильно-холодный голос заставил стройное тельце вздрогнуть, — но никакая обида не в силах оправдать подобное, — тяжёлое дыхание из-за спины и просто жуткая аура ненависти. — Ты ужасный эльф!

— Миз? Я, это… ну не такая уж она и толстая, я бы даже сказала, просто ширококостная… а толстая — это по эльфийским меркам. Эльфийские мерки они такие…

— Я не про задницу говорю! Какого барлога ты мне влепила четвёрку по мудрости?!

— Миз, четверка это ведь совсем не плохо. Это очень даже нормально. Это даже больше чем три! — попыталась оправдаться рыжая, но Торвальд была неумолима.

— А Хош?! Сколько ты поставила этому орку?! Говори, чего молчишь?!

— Восемь… — пропищала Мерль, медленно сползая под стол.

Спустя двадцать минут обе девушки сидели за столом, попеременно отхлебывая травяной чай из больших глиняных стаканов. Всё это протекало в гробовой тишине. Нейтралитет был нарушен вовсе не словами. Всё так же безмолвно Мизори убрала с ноги подруги повязку и, сложив руну, приложила к коленке ладонь.

— Спасибо, — тихо произнесла зеленоглазая.