slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

Лёжа на полу Торвальд внезапно подумала, что попала в ад. Она слышала о том, что знания — сила, но представления не имела, что всё так буквально. Но ад был впереди. Книгам не требовался сон или отдых. Она тарабанила в дверь, умоляла, чтоб её выпустили, но карцер на то и карцер. Изредка, впрочем, книги пытались быть дружелюбными. Например, Грамматика рассказывал ей сказки. Вернее, одну и ту же сказку про глупую маленькую девочку с интеллектом сковородки. В сказке девочка выходила замуж за прекрасного принца, а тот, видя, что за дура перед ним, сбегал, и она оставалась старой девой. Естествознание тоже рассказывало сказку, только в ней девочка помирала от холеры. И порой она правда мечтала помереть от холеры. Время тянулось так медленно, а силы оставляли её так быстро…

Две недели спустя железные двери открыли. Роман и один из учителей выволокли на свет полуживую Торвальд. На девочку было жалко смотреть: кожа походила на одну большую гематому, на лице множество рассечений, кровь из разбитой головы засохла в волосах. Когда её поставили на ноги, она сделала один-единственный шаг и рухнула на землю, тихо постанывая. Собравшиеся вокруг ученики невольно попятились. Им самим частенько попадало, но чтобы вот так, до полусмерти!

— Приложенная под углом… — лепетали разбитые губы, — тупым предметом… множественные ушибы… запятая… характер повреждений… двоеточие… Бурундук! Бурундук! Бурундук! — внезапно вскрикнула студентка и окончательно провалилась в беспамятство.

Отремонтированный тронный зал выглядел внушительно, пускай даже ремонт заключался в том, что на железное кресло набросили штору. Мизори тоже смотрелась выигрышно. Может, внешними данными она и не выделялась, но высокий рост и длинные волосы придавали ей весьма царственный вид, что вкупе с новым платьем, перешитым из найденного в казармах офицерского мундира, делало её вполне презентабельной королевой. Конечно же, нельзя забывать корону. Но Мизори забыла и вот уже несколько дней не могла найти, а попросить поискать Эльзу или Мерль было стыдно. Да и негоже магу воздуха надевать корону — она может расплавиться.

— Значит, говоришь, что моя стража использует краденые доспехи? — девушка сурово посмотрела на стоящего перед троном торговца. — Причём украденные у тебя?

— Да, ваше величество, — робко ответил мужчина. — Иду я, значит, и вижу на одном из стражников нагрудник, а такой в моём магазине лежал. Даже бирка осталась.

— То есть ты признаёшь, что поставлял оружием разбойникам? — королева нахмурилась.

— Каким разбойникам? Ваше величество, я не понимаю.

— Эти вещи были отобраны у бандитов, которые грабили на дороге людей. Я долго думала, откуда у них такое качественное оружие, но даже представить не могла, что здесь имеет место сговор.

— Что? Их же украли! Честно украли! Я не вру! — мужичок ударился в панику, он явно не ожидал такого оборота.

— Все так говорят, — сухо заключила девушка, — только вот доказать не могут. Меня сейчас интересует другой вопрос. Что с тобой делать и как наказать?

«Вот попал, — пронеслось в голове у несчастного торговца. — А всё жадность. Сидел бы себе тихо. Ограбили и ограбили, а теперь не миновать мне плахи, старик за такое бы точно казнил».

— Головы рубить я не желаю.

«И палача у меня нет», — добавила она про себя.

— А тюрьма пока не отремонтирована. Отпустить тебя, что ли?

— Вы можете? Действительно?! — ужас сменился радостью.

— Могу, только что скажут горожане, когда узнают о том, чем ты занимался? И что они с тобой сделают? Ведь сейчас идёт настоящая война между стражей и разбойниками, и симпатии общества отнюдь не на стороне последних.

И снова сдавленный стон. Наблюдай кто подобную картину со стороны, не поверил бы, что Торвальд занимается допросами всего несколько недель. Несчастный торговец окончательно впал в уныние — он не понимал, что происходит и что ему делать.

— Хотя можно данные расследования не афишировать, — подвела его к ответу колдунья. — В обмен на содействие с твоей стороны.

Конечно, мужчина согласился. Даже если это означало разорение. Жизнь ведь дороже.

Мизори вздохнула. Она понимала, что поступает, мягко говоря, несправедливо, однако девушка сказала чистую правду: в городе, и правда, шла почти что настоящая война. Вольготно чувствовавший себя до этого момента криминалитет не желал сдавать позиции. Труженики плаща и кинжала объединялись в группы, атаковали посты стражи, пытались подкупить офицеров. Оружия на всех не хватало, а справедливость в виду своей нематериальности не могла заменить мечи и копья. Как может правитель цепляться за принципы и нормы, когда вырезают его подданных? Легко. Обычно он так и поступает. Только у Торвальд, два года пробродившей без нормальной защиты и словившей за это время дюжину стрел, был очень предвзятый взгляд на положение вещей. Нужное снаряжение просто изымалось, обычно в счёт налогов, реже — как бы в долг. До выступления в орочьи земли оставалось всего два дня, и к этому моменту столица должна была быть готова.

— Моя госпожа, — в зал чинно вошёл филин, — не знаю, как начать. У меня две новости.