slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

Но перемирие не может длиться вечно, и конечность ресурсов в очередной раз привела к кровопролитию. Войска генерала Гвинта ударили в стену щитов и копий, сминая строй и затягивая его в мясорубку рукопашной. История повторялась, с той лишь разницей, что в отличие от столичных солдат клавендхольмцы имели куда более лёгкое вооружение. Чтобы поразить воина в кольчуге или коже не требовалось керния, хватало обычной палицы, физической силы и неукротимой ярости. Леди Оливия сражалась вместе со всеми, её рапира то и дело мелькала в самых жарких местах сражения, нанося точные и смертоносные удары. Современная война, увы, не позволяет командующим заниматься лишь раздачей приказов, исход схватки слишком важен, чтобы исключить из него столь значимый аргумент как аристократа. Южан теснили. С каждым ударом топора или палицы, с каждым волчьим укусом всё меньше оставалось их на поле боя. Гвинт лично прикончил два десятка человек, буквально размолов их в труху боевым молотом, он уже готовился праздновать победу, когда произошло непредвиденное. Во фланг наступающих ударила конница. Подобный шаг был предсказуем, и генерал специально выстроился с краю, не давая кавалерии возможности для манёвра, только вот били не с той стороны, где ожидали удара. Как выяснилось, люди на лошадях перемещаются намного быстрее, чем люди без лошадей, и чёрная конница, совсем недавно стоявшая на почтительном отдалении, с разбегу влетела в увлечённых резнёй северян. Туши лошадей раскидывали воинов, копыта топтали павших, не обращая внимания на правила этикета, мелькали сабли, нещадно отсекая от людей выступающие части тела вроде рук и голов. Сторонний наблюдатель очень удивился бы тому эффекту, который произвела на могучую группировку полусотня всадников, однако северяне сроду не встречались с такими врагами и сражались с конниками столь же неумело, сколь их параракские соперники со всеми остальными.

И тогда Гвинт приказал отступать. Генерал понимал, что скорее всего продавит центр и выйдет ко второй части вражеского войска в тыл, но если натиск кавалерии продолжится, его людей сбросят с обрыва ещё до того, как произойдёт это счастливое событие. Горнисты заиграли отступление. Пехота горных кланов забросила на спины щиты и обратилась в бегство. Сапоги воинов поднимали тучи пыли, затрудняя стрельбу, но навстречу им неслась другая туча пыли. Потерявшие командующую и немало других достойных людей, вырезавшие в свою очередь полторы сотни людей вражеской армии, аристократы торжественно драпали. А, как известно, ничто и никто не способен остановить драпающего аристократа. Тяжёлая конница многотонным тараном прошлась по бегущим, втаптывая их в покрытые грязью скалы, в очередной раз доказывая, что на лошади удобнее не только сражаться, но и отступать.

На закате ни одна армия не рискнула предпринять какие бы то ни было действия. Вернулись на свою половину плато прорвавшиеся воины Князя, измотанные бегом и драками орки вяло тащились в сторону форта. На плато Стикса пришёл долгожданный мир. Самые смелые из солдат бродили по полю среди мёртвых тел, выискивая родных, близких, деньги и драгоценности. Был шанс найти волшебный меч или доспехи, хотя такие вещи соратники убитого обычно сразу забирали с собой. Порой солдаты обеих армий натыкались друг на друга, делились вином, бедами и лекарствами. Драться не желали даже орки.

Возможно, поэтому полководцы страшатся ничьей больше поражения. Когда ты проигрываешь, то либо сбегаешь, либо тебя берут в плен, но схватка равных кровава как никакая другая. Параракс и Алаар не смогли сломить друг друга. За стойкость и отвагу солдаты заплатили сотнями отнятых и изувеченных жизней, реками крови и дырами в казне, в которые без труда пролезут несколько дворцов.

Фон Пельтон откинул полог шатра некромантки. Слухи о ранении Князя быстро достигли острых ушей дроу, и он не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться на немощь некогда грозного повелителя. Дроу любят самоутверждаться за счёт страданий других, поэтому так часто эти страдания причиняют. Двигаясь бесшумно, он вошёл внутрь. Продираясь сквозь шкафы с колбочками и алхимическими порошками, крадучись меж клеток со спящими химерами, эльф двигался вперёд, используя каждую тень и каждое укрытие. Он был готов ко всему, однако увиденное превзошло даже ожидания искушённого дроу.

Черная голова с жёлтыми глазами покоилась на высокой тумбе, с неё свисали десятки больших и малых трубочек, расползающихся по комнате и погружённых в многочисленные колбы, в каждой из которых находился тот или иной орган, участок кожи, мышцы или кости. Словно перед ним был не Князь, а конструктор. И создатель конструктора сейчас находился в шатре, беззастенчиво сверкая полуголым задом, от чего у Дюраля едва не случился припадок. Но вскоре страх сменился здоровой тёмноэльфийской агрессией. А что, если вмешаться? Убить измотанную немёртвую суку, а потом доделать начатое Торвальд? Теперь, когда мёртв Кайл, у него не осталось соперников среди генералов.