slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— Это не зрение, это память. На севере у нас была тысяча бойцов, часть Зы должен был оставить в городе, граница там очень шаткая. Вот и получается, что против нас шестьсот-восемьсот воинов.

— И что нам со всем этим счастьем делать?

— Разбираться… — внезапно подала голос Мизори.

Девушка и птица изумлённо переглянулись. Королева стояла на ногах! Разумеется, не твёрдо, отчего создавалось впечатление, что малейший ветерок свалит элементалистку на землю. На искривлённом от боли лице застыло выражение великой гордости, для которой, по мнению филина, повода не было — даже годовалый ребёнок способен встать на ножки.

— Что смотрите? Дайте на что-нибудь опереться.

Мерль услужливо предложила себя.

— Вообще-то я имела в виду какую-нибудь палку. Подпорки из эльфиек, конечно, знатные, но у нашего низкорослого друга, узри он такое, могут возникнуть сомнения относительно моих возможностей.

— Ты собралась идти туда?! Только не говори, что опять колдовала!

— А разве есть варианты? Послушайте, вы сами сказали, что в лагере есть волшебники. Значит, должен быть и концентрат. Очень сомневаюсь, что нам удастся протиснуться мимо них в город, так что остаётся сделать хорошую мину при плохой игре.

— Как с орками? — осведомилась птица.

— Сработало тогда, сработает и сейчас. Попробую выманить Форкинса, а там или договорюсь, или прихлопну.

— Думаешь, согласится? — засомневался Гуамоко.

— Попробовать стоит. Сейчас набросаем письмо, и кто-нибудь из вас его передаст. Эй, чего вы на меня так смотрите? Идёте к гному и отдаёте письмо.

— Миз, ты это, не выдумывай. Мне туда нельзя. Ну, кто я такая, чтобы вести переговоры? И вообще мне страшно. Вот пусть министр идёт, вернее, летит.

— Может, я и министр, — ответил филин. — Но, прежде всего, я — птица. Понимаете, такая большая, с перьями и клювом. И то что вы назначили меня министром, отнюдь не значит, что меня признают другие.

— Но ты же говоришь! — недоумевала Мерль.

— И что с того?! Мы не в Бескрайнем Лесу, здесь другие порядки, птицы здесь на птичьих правах. Вы вообще в курсе, что на континенте каждый двадцатый осёл умеет говорить? Им даже хотели дать гражданские права. Знаете, чем кончилось? Хозяева начали отрезать им языки! Закон, кстати, отменили, а языки режут до сих пор, чтобы тягловая сила не болтала. Повторяю, что де-факто являюсь птицей, ввиду своего размера представляющей повышенный интерес для таксидермистов. И вообще, какой олух поверит посланию, принесённому «совой»?

— А это уже моё дело, — Мизори извлекла из рюкзака обруч. — Завернёшь его в послание и сбросишь где-нибудь у шатра. Уж гном-то сумеет отличить митрил от обычной железки. Мерль, доставай перо и чернильницу — буду диктовать.

Ненадолго воцарилась тишина.

— Гуам, что мне диктовать?

Длиннополье — одна из самых знаменитых равнин Параракса. Этому феномену картографии долгое время не могли найти объяснения. Длинная и узкая, тянущаяся на несколько километров равнина, совершенно лишённая всякой растительности. Мнений было очень много, вплоть до восшествия на престол короля Тора, прозванного в народе Однозначным. Тор дал ответ на сей вопрос. Тор сказал «Потому что» и разогнал коллегию наук Параракса.

— Положа крыло на сердце, всё не так уж и сложно, — Гуам в своей привычной манере семенил за правительницей. — Бабка рассказывала, что здесь хотели построить дорогу. Землю прокляли, чтобы травой не зарастала, а потом деньги, выделенные на строительство, пропали вместе с инженерами.

— Какая знакомая ситуация. — Мизори пошатнулась, и только крепкая палка удержала её от падения. Палка была обтёсана перочинным ножом и украшена примитивной резьбой. Для антуража Торвальд понатыкала в неё перьев и привязала к каменному набалдашнику дохлую лягушку. Авось конструкция и сойдёт за истинно колдовской посох. — Кстати, ты точно уверен, что не хочешь пойти со мной? Советы мне не помешали бы.

— Покорно благодарю, Моя Королева. Не то чтобы я не верил в ваши силы, скорее наоборот, мне очень не хочется стать случайной жертвой вашего с Зы противостояния.

— И тебе не интересно?

— Не волнуйтесь, у меня прекрасные зрение и слух, — проухала птица уже с ближайшей ветки. — Я буду поддерживать вас морально.

— Ну, спасибо, — Мизори сделала ещё несколько шагов, остановилась и уселась на голую землю. — Короли ведь принимают всех сидя? Правильно?

Но солнце уже начало клониться к закату, а подданного всё не было и не было.

И вот, наконец, спустя два часа томительного ожидания на горизонте показался гном. Это был самый высокий гном из всех, что когда-либо доводилось видеть Мизори. Самый высокий гном на ходулях… Конструкция из генерала и пары деревянных подпорок передвигалась невероятно медленно и неуклюже. Изредка гном спотыкался, падал, поднимался и снова шёл, с той знаменитой маниакальной упёртостью, свойственной его расе.