slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

— Итак, что тут у нас, детишки? Двенадцать? Неплохо, неплохо. Что ж, давайте их сюда. Замечательно. Трактирщик, эля! Два! — морщинистое лицо расплылось в добродушной улыбке. — Ну, мои юные дарования, о чём сегодня будем слушать? Последняя война? Падение Императора Драконов? Пожар в Бескрайнем Лесу?

В детских глазенках сверкала жадность. Столько всего! И как тут выбрать?

— Не знаете? Может, сегодня это сделает Миюки? — хитро прищурился Поль. — Какие будут пожелания, юная мисс?

— Гварнаэль Серебряный Меч, — робко ответила девочка.

— Ну, кто бы сомневался, — раздражённо буркнул Гош. Из всей четвёрки он один недолюбливал приключения благородного эльфа. Паренька куда больше привлекали истории о багряных сестрах Сардоры. Хотя он сам пока не понимал, чем именно ему так понравились сказания о паре одержимых кровью и друг другом дроу-ренегаток, рубящих в капусту своих и чужих.

— Кхех, значит, Гварнаэль Серебряный Меч. — Отхлебнув глоток пенного напитка и утерев бороду, Поль откинулся назад, прижимаясь к стенке. — Было это давным-давно, когда Гварнаэль ещё не был героем, а был простым сиротой, которого подобрала семья людей-наёмников из Южных Земель. Своих детей у них не было, и они решили вырастить из юного эльфа настоящего воина.

Повесть шла поначалу тихо и неспешно, но она поглощала, затягивала, и вот уже вся четверка сидит, разинув рты и ловя каждое слово. Посторонний шум точно исчез, пропали запахи пота и спиртного. Остались лишь слова, лишь молодой эльф, чей меч нещадно разил зло и несправедливость, чей пройденный много лет назад путь не был забыт, обратившись прекрасной легендой на устах менестрелей. Они слушали, он рассказывал, не замечая, как маленькая компания постепенно разрастается.

— Два эля. Один светлый, один тёмный… — сквозь сон пробормотала Торвальд.

— Слышал? Она уже чего-то бормочет. Глядишь, скоро очнётся, — вкрадчивый голос мужчины не скрывал беспокойства.

— И что предлагаешь с ней делать?

— Убить. Разве могут быть варианты?

— Просто смерть для человека, скармливающего гонцов волкам, была бы слишком мягким приговором. Её надо пытать, отрезать уши, избить, переломать кости!

— У неё уже отбито и сломано всё что нужно. Видимо, результат переговоров с орками. Не стоит улыбаться, Зы, теперь они — наша проблема. В любом случае, пыток она не выдержит, ей жить-то осталось всего пару часов.

— Тогда давай её вылечим.

— Чего?

— Дай договорить. Мы её вылечим, а потом отрежем ей руки и ноги, вырвем язык, выколем глаза. Она будет жить, но без пальцев и языка не сможет применять магию. Она будет мучиться. Будет сгорать от ненависти и мечтать о смерти, но не сможет причинить вред даже себе.

— Слушай, Форкинс, все гномы такие изуверы? План твой ни к чёрту, говорю тебе не как друг, а как персональный чародей. Сейчас перед нами валяется маг, возможно, входящий в число пятидесяти самых сильных магов всего Западного Континента. Но главное даже не это. Помнишь, я рассказывал, что по достижению определенного уровня волшебникам больше не нужны слова и пасы руками? Так вот тебе такой волшебник! Переместить тело в пространстве? Пожалуйста! Разрезать кого-нибудь напополам? Да сколько угодно! Ей даже глаза не нужны! А речь — это всего лишь колебания воздуха... Ты можешь её изуродовать, но тем самым получишь лишь смертельного врага. Магию у этой женщины ты не отнимешь никогда, слишком уж тесно она с ней срослась. Поэтому послушай моего совета: не стоит заново изобретать арбалет или изощряться в способах смертоубийства. Просто воткни нож ей в сердце или отрежь голову.

— Хорошо. Твоя взяла, но сначала её лучше разбудить. Должен же человек знать, за какие грехи отправляется в могилу. — Сказав это, гном отвесил девушке крепкую затрещину.

Отвесил, надо сказать, не снимая перчатки. Как следствие, челюсть последней превратилась в костяное крошево.

— …его движения, сочетавшие в себе грацию косули и скорость броска змеи, были столь же эффектны, сколь и смертоносны. Меч, ставший продолжением руки, разил без промаха, кроша черепа и превращая людей в мелко нарубленный фарш. Много их, дерзнувших скрестить с ним клинки, уже лежали на земле, пропитанной свежей кровью. Вот вожак бандитов замахивается своей секирой, но Гварнаэль ловко блокирует удар, отводит его в сторону и элегантным движением клинка обезоруживает противника. Он наступает, точно это не бой, а таинственный танец, что свершается под звон стали и крики умирающих, и он теснит их, точно танцует, танцует с самой смертью…

— Да харе уже мозги парить, — послышалось из-за соседнего стола. — Нельзя отразить удар боевой секиры простым мечом.

Голос принадлежал средних лет усатому мужчине — судя по исполосованному лицу, воину. Не очень успешному воину. Особо бросалось в глаза отсутствие правой руки, которую заменял протез в виде пивной кружки.

— Ну, он же эльф, — бросил один из слушателей. — У него тысячелетний боевой опыт.

— Так этот брехун сам сказал, что «давным-давно…». К тому же никакой боевой опыт не поможет отразить секиру с помощью балета. Нормальный солдат клинком убивает, а не танцует с ним.