След белой ведьмы

– Убийство?! – недоуменно глядел на него начальник. – Не выдумывайте, Кошкин! Это еще бабка на двое сказала, будто ранение было пулевым. Пошла девка в лес по грибы: споткнулась, упала, головой ударилась – вот и померла!

Кошкин оставался бесстрастным:

– Заключение делал судебный медик, назначенный лично вами. Смею напомнить, наш медик имеет опыт более двадцати лет, а кроме того, участвовал в войне на Балканах, и пулевые ранения от всех прочих отличит, не сомневайтесь.

Глаза Образцова метали молнии. Кошкин же смотрел на него прямым и спокойным взглядом да неспешно продолжал:

– Есть и еще кое-что, Павел Петрович. Прежде судебный медик лишь предполагал, но после лабораторного анализа утверждает совершенно точно: в девицу стреляли дважды. Первый выстрел – с большого расстояния в спину. Девушку серьезно ранили, она упала. Потом убийца подошел вплотную, приставил револьвер к голове и выстрелил еще раз.

– Вы меня без ножа режете, Кошкин… – устало поморщился Образцов.

Но Кошкин упрямо, с нажимом договорил:

– Медик заключил, что на ребрах, позвоночнике, как и на черепе, есть характерные сколы – явно искусственного происхождения. Ошибки быть не может.

Глаза Образцова по-прежнему метали молнии, однако скользнул в них все-таки и интерес. Когда-то давно – так давно, что помощник полицмейстера, вероятно, этого уже и сам не помнил – Образцов ведь был неплохим сыщиком. Кошкин слышал байки о его бурной молодости от коллег-стариков и остался впечатлен. Вероятно, и теперь – пусть против воли – Образцов почуял, что дело не так просто.

– Это было убийство, Павел Петрович. Причем застрелили девицу из револьвера, а не чего-то более крупного. По пулевому отверстию в черепе медик заключил, что калибр пули около полудюйма7. Да и мать убитой девушку опознала – по личным вещам и редкому цвету волос. Ежели в Перми разведают, что дело с такими вводными у нас спустили на тормозах… боюсь, кто-то должен будет понести наказание, Павел Петрович.

Последнее звучало совсем уж не по уставу, и вообще-то было лишним. Однако сработало: Образцов разволновался не на шутку, даже перешел на панибратское «ты».

– Угрожаешь, Степан Егорыч, да?

Кошкин молча и холодно глядел на него сверху вниз.

– Хорошо, – прожигая его взглядом, отозвался Образцов. – Положим, дам я добро – и что после? Неужто не понимаешь, что, ежели ее и убили – сроду мы убивца не найдем! Спустя три года! Тут по горячим-то следам душегуба найти не можем, а ты еще архивные дела ворошишь!

Последнее опровергнуть было сложнее всего… Да, Кошкин слышал и в городе, и на службе о таинственном душителе молоденьких девиц – однако лично ему видеть жертв не приходилось. Да и в целом те происшествия больше походили на байки: жертв, говорят, давненько уже не находили. Наверное поэтому Кошкин и вовсе не думал о душителе.

Но относительно Марии Титовой был настроен со всей решимостью.

Вышел он из кабинета Образцова с резолюцией: делу дали ход, а Кошкину было велено пройти в кассу за командировочными.

Глава 8. Лиза

Лиза давно уже ничего не ждала так сильно, как предстоящего ужина с Риттерами. Разумеется, ждала она только разговора с Алексом о походе на Шарташ – но никак не того, что после ужина (или до, или даже во время) он станет просить ее руки у отца. Нет, это Лизу как раз не волновало. По крайней мере, так она твердила самой себе.

Отцу она о помолвке ничего и не сказала.

Даже когда за завтраком батюшка определенно почувствовал что-то и поинтересовался – Лиза сослалась на головную боль, но умолчала о договоренности с Алексом.

Может, надеялась, что он передумает? Надеялась – или боялась? Лиза сама не знала…

Она бы с удовольствием решила, что и вовсе поняла его как-то не так – да только кольцо, подаренное Алексом, не позволяло трактовать его слова иным образом.

Кольцо она носить так и не решилась. Держала в тумбе письменного стола и до смерти боялась, что Марфа станет прибираться, заглянет да увидит. Однако и вчера, перед сном, и нынче, едва проснулась, Лиза все-таки не удержалась и его примерила. Изящное, аккуратное, с небольшим кроваво-красным рубином. На Лизином среднем пальце колечко сидело, как влитое.

* * *

Когда доложили, что Риттеры, мать и сын, приехали и ожидают в гостиной, Лиза все еще была у себя.

Раз пять она то снимала кольцо, то надевала, не зная, как поступить. В конце концов, прикрепила к поясу шатлен и положила кольцо в миниатюрный кошелек. Потом, встав к зеркалу, убедилась, что ее наряд не кричит слишком громко о том, что она якобы рада Алекса видеть. И тут же себя отругала, что так строга к будущему мужу, и надо было выбрать на вечер наряд менее скромный… Но переодеваться было уж поздно, и Лиза, громко сказав своему отражению: «К черту все! Пусть будет, что будет!», наконец, спустилась к гостям.

До обеда Алекс говорить с отцом не стал. Видимо, оставил на потом, и никогда еще застолье не тянулось для Лизы так долго. Стрелки больших напольных часов будто вовсе остановились!