След белой ведьмы

Револьвер он нашел чуть дальше, в снегу у соседней грязной подворотни. Совершенно нелепым и чужеродным здесь выглядел начищенный, блестящий, будто выставочный, револьвер системы Смит-Вессон. Одна рукоять чего стоит. Не простая, из какого-то поделочного камня – зеленого с прожилками. Малахит, что ли?

Барабан был заряжен полностью, а один патрон – стреляный.

* * *

Когда Кошкин вернулся в дом Аглаи, подручный-полицейский не стал юлить:

– Я Павла Петровича освободил, уехал он… – хмуро глядя, сообщил тот Кошкину. – Не дело это потому что. Резолюция из Перми нужна… не то все по шапке получим.

Кошкин выругался сквозь зубы – а впрочем, следовало этого ожидать. Теперь только часы считать осталось до тех пор, пока Образцов явится с подкреплением по его душу.

– Вам бы к Образцову-то поехать, Степан Егорыч, – посоветовал полицейский. – Извинились бы. Может, еще и обойдется.

Но Кошкин в доброту Образцова не очень-то верил. Пусть не помощник полицмейстера застрелил старуху Аглаю, но Образцов точно знает много. А раз говорить не хочет да намеренно тормозит дело душителя – замешан он по полной. И Кошкина просто так не оставит.

Что же судебный медик так долго едет?

Отправив за медиком и второго подручного, Кошкин хотел было вернуться в гостиную – да прежде выглянул на половину жильцов. Те о смерти хозяйки, конечно, уже прослышали.

– Почту тут принесли, – сама обратилась к Кошкину одна из жиличек. – И хозяйке Аглае Даниловне телеграмма. Верно, вам теперь отдать?

Кошкин не без интереса принялся читать и уже с первых слов понял, насколько это послание важно…

Некто, называющий старуху Аглаю «тетушкой», коротко сообщал, что ему пришлось внезапно уехать. По делам в Пермь. Обещался вскоре написать письмо. Имя свое обозначил, как «Ф.»

Телеграмма была отправлена с Екатеринбургского вокзала вчера, в одиннадцать часов до полудня. Кошкин отметил машинально, что это то самое время, когда готовился к отбытию поезд, на котором уезжали он сам и Лиза Кулагина. Это что же, племянник «Ф.» в то же время был там? И сел на тот же поезд?

Кошкин снова чертыхнулся. Ехать в одном поезде с возможным душителем и прозевать его?! Кошкин крыл себя последними словами. Он, правда, не отлучался никуда от дверей купе Елизаветы Львовны, да и после, как она вышла, отвлекся на кондуктора да на то, чтоб забрать чемоданы. Но что ему мешало хотя бы спросить Кулагину после: не встретила ли она кого знакомого в вагоне?!

– Кто этот «Ф.»? – мрачно спросил Кошкин. – Хозяйка не упоминала?

– Так это Фёдор, наверное! – запросто отозвалась женщина. – Племянничек старухи… Аглаи Даниловны, то есть.

– И часто он здесь бывал?

– Да он жил здесь с самого декабря-месяца. На старухиной половине. Комнату, что ли, показать? Это я запросто – я у него сколько раз прибиралась. Ключа, правда, нет: шибко Фёдор Васильич беспокоились, что без него там шуршать кто станет… Это он в тетку пошел. Старуха-покойница тоже все скрытничала.

Разумеется, Кошкину не стоило предлагать дважды – он тотчас велел женщине показать комнату. Не остановил и крепкий замок на двери: Кошкин сбил его двумя револьверными выстрелами.

Внутри, впрочем, мало что говорило, будто хозяин этой комнаты – душитель четырнадцати юных девушек. Здесь было куда чище, чем в остальном доме, пожалуй, даже по-спортански прибрано. Были какие-то журналы, газеты, писчие принадлежности на столе. Однако ничего, что рассказало бы о личности хозяина, Кошкин за полчаса тщательного обыска не нашел.

Жиличка Савиной, на правах полноправной помощницы, тоже с любопытством оглядывалась и уходить не собиралась.

– Был ли кто у хозяйки вчера вечером? – спросил тогда Кошкин, не очень надеясь, на внятный ответ.

– Вот уж не знаю, – отозвалась та. – Вход у старухи отдельный, а стены здесь толстые – не слышно ничего.

– А господин, что нынче вышел с полицейским? Видели его здесь прежде?

Женщина хмыкнула и многозначительно объявила:

– Видела! Уж не знаю, какие-такие у него со старухою отношения, но бывал он здесь частенько. Даже ключ ему Аглая Даниловна сделала. Павлушей его звала. Ла-асково так! А кто он такой будет? Из ваших, что ль?

Кошкин не ответил, конечно. Но выводы сделал. Аглаю Савину жизнь хоть и потрепала, но, раз она младшая сестра матери Лизы, то возрастом вполне ровесница Образцову. А в молодости та была прехорошенькой. Образцов женат, правда, и дети вроде имеются – но когда и кого это останавливало? Тем более что Аглая – не просто любовница на стороне, а вполне могла способствовать его карьере, благодаря высокопоставленным родственникам в Перми…

В задумчивости Кошкин остановился возле плательного шкафа в комнате племянника Фёдора. От ножек по паркету шли грубые, дугообразные царапины – будто шкаф двигали не раз.

Зачем, интересно?

Шкаф, правда, оказался тяжелым: с первого раза Кошкину с ним управиться не удалось, лишь со второго, да и то едва-едва. Зато в стене за шкафом имелся ни много ни мало – тайник.

– Божечки мои… – ахнула добровольная помощница. – Это что ж он там прячет?

Предчувствия у Кошкина были самые дурные.