След черной рыбы

— Хороший был парень! За год второй рыбоинспектор погибает! Перед этим был зверски убит и сожжен Саттар Аббасов… А почему? — Первый заговорил убежденно и резко, словно у себя, на бюро обкома, среди секретарей, принимавших любое его слово. — Потому что нет у этих людей защиты! Ни правовой, ни социальной. Ни прав, ни оружия! А суда? Да на судах по регистру вообще нельзя выходить в море. Я-то знаю! А против них флотилия быстроходных пиратских лодок, оснащенных японскими современными моторами «судзуки». Спаренными, а то и учетверенными… Море перегородили огромным частоколом калад. Десятки тысяч крючков. Катера рыбнадзора встречают с автоматами…

Стоявший рядом прокурор области Довиденко — высокий, властный, с пепельным от долгого сидения за бумагами, недовольным лицом, словно сделанным из папье-маше, вставил:

— Недавно они обстреляли вертолет Рыбоинспекции… Как бороться?

Митрохин не дал себя отвлечь. Продолжил:

— Сверху одни обещания! Народ устал ждать, устал бояться… Дело это — об убийстве Пухова — политическое! Убийцу надо найти во что бы то ни стало…

Тихая траурная музыка оркестра стихла и чей-то звонкий голос прокричал:

— Траурный митинг разрешите считать открытым…

Митрохин прервал себя:

— Мы еще поговорим… — Вместе с другими руководителями области направился к могиле.

— Слово имеет начальник Восточнокаспийской морской инспекции Рыбоохраны Кадыров… — прокричал тот же срывающийся голос. Замолчал.

На холмик у могилы поднялся Кадыров:

— Я не умею говорить на похоронах… Пусть земля горит под ногами у этих подлых нарушителей закона, поднявших теперь еще и руку на человека… Только за первый квартал этого года коллектив районной инспекции, душой которой был Сергей, изъял десятки километров красноловных сетей, калад — этих варварских средств пиратского лова… Пятьсот сорок рыб осетровых пород на сумму свыше ста тысяч рублей… Спи спокойно, дорогой Сережа! Дело, за которое ты отдал свою жизнь, мы доведем до конца…

Туру кто-то окликнул сзади:

— Саматов…

Начальственного вида мужчина — лысый, с профессорской бородой «клинышком» — снисходительно протянул мясистую руку.

— Зампредисполкома Шалаев… Ты Советскую власть уважаешь, дорогой?

— Конечно, — Тура развел руками.

— Что-то не заметно. Облисполком без рыбы сидит. С осетринкой… Что?.. Никого в последнее время не задержали? Уже недели две не было в заказе.

— Нет, по-моему, — сказал Тура. — Не слыхал.

— Видимо, мимо тебя проплывает, — посетовал он. — И икорка, и красная рыбка… Я знаю: в восьмой магазин сдали вчера на Шаумяна… Ты смотри, не давай им тебя отстранить от кормушки…

— А кто сдал? — спросил Саматов.

— Это ты должен знать, — зампред засмеялся. — Кто у нас начальник водной милиции? Ты или я? Ты отвечаешь за борьбу с браконьерами — ты и смотри! — Шалаев двинулся сквозь толпу.

На холмик у могилы поднялся следующий оратор — странный бородатый человек:

— …Он любил все живое, не только рыб. Он любил повторять: «Каждая нация перед лицом мира несет ответственность за сохранение природы…» Прощай, Сережа… — В конце он расплакался.

Жена Пухова — русая, в черном плаще с черной косынкой, маленькая женщина тихо всхлипывала, по обеим сторонам ее стояли похожие друг на друга, такие же рыжеволосые, как убитый Пухов, мальчики лет восьми — чисто и скромно одетые. На лицах детей было полное непонимание происходящего, а еще желание делать все, как хотят старшие.

В толпе провожавших в последний путь убитого инспектора было много вдов. Саматов увидел еще вдову только что погибшего Сейфуллина, она стояла рядом с Анной Мурадовой.

Анна и Тура обменялись кивками. Потом Бураков негромко отдал команду.

Сухой треск выстрелов согнал несколько птиц с окрестных памятников.

Оркестр сразу перешел на бодрый марш.

Ритуал похорон был давно отлажен.

Мужчины забросали могилу землей. Вдова Пухова, его дети, другие женщины в черном бросили по нескольку комьев земли.

Впереди, за памятниками, Тура увидел браконьера Мазута, тот стоял рядом с женщиной в черном. Лицо ее Туре не было видно. Браконьер что-то говорил женщине. Она обернулась. Касумов указывал женщине на Туру. Тура узнал ее: это была та женщина, которую он видел вместе с убитым Пуховым.

Тура обернулся к стоявшему позади него Орезову:

— Кто это? Впереди, рядом с Мазутом?

— Та? Это Верка. Жена Умара Кулиева, которого приговорили к расстрелу… Я, пожалуй, посмотрю за ними…

У маленькой проходной висела вывеска: «Учреждение МВД № 1/25».

По забору, надставленному рядами колючей проволоки, по «автозаку», стоявшему рядом с воротами, по зеленой форме охраны безошибочно угадывалась местная тюрьма, или иначе — «следственный изолятор».

Вышедший из проходной человек в зеленой форме с потрепанным портфелем отдал честь вахтеру и быстро двинулся по тротуару в сторону ближайшего перекрестка, где шумел небольшой восточный базарчик.

У базарчика человека в зеленой форме ждал Мазут. Он стоял напротив ларька, торговавшего магнитофонными записями. Рядом был припаркован мотоцикл браконьера.