След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

Сообразив, что ведет беседу со сборщиком налогов, женщина поспешно отвела взгляд и приоткрыла дверь чуть шире, наблюдая за Хордило, который вел двух своих пленников в сторону Аспидовой дороги. Одного появления Шпильгита вместе с ее любимой дочерью хватило бы, чтобы у Фелувил возникло желание прямо здесь и сейчас перерезать ему глотку. Но подобного рода убийство на публике могло плохо повлиять на ее деловую репутацию, да и ее девушкам вряд ли понравилось бы подобное. Вместо этого она отправила Фелитту к себе в комнату ждать примерного наказания. Пока что эта маленькая будущая шлюха могла и посидеть в одиночестве.

К Фелувил подошел Акль, и она слегка попятилась, ощутив исходящий от него запах.

— Как по мне, слишком уж они ему нравятся, — сказал он, щурясь на улицу. — В смысле, трупы.

Затащив его обратно внутрь, Фелувил захлопнула дверь, чтобы не впускать холод.

— Я же тебе говорила, Воскресший: ты можешь сидеть вон за тем столиком, он тут самый маленький и в стороне от других, и можешь доставлять радость моим собакам, но ты не полноправный клиент. Так что хватит шляться вокруг — иначе, клянусь, я вышвырну тебя за дверь, Акль, и оставлю там замерзать.

— Прости, Великодушная. — Акль, хромая, направился к своему месту.

Фелувил задумчиво вернулась к столу Эмансипора и снова села напротив.

— Уходи, Шпильгит, — велела она. — Найди другой стол или ступай наверх и поздоровайся с девочками.

— Ты не можешь мне приказывать… хотя, пожалуй, можешь. Ладно, я пошел наверх.

Дождавшись, когда под его шагами заскрипит лестница, женщина наклонилась вперед:

— Послушай, Эмансипор Риз…

Он уже успел выпить половину рома, и взгляд его помутнел.

— Что?

— Големы — это ведь колдовство? Могущественное чародейство, да?

— Вроде того.

— А у повелителя Клыкозуба Когтя их целых три.

Эмансипор фыркнул:

— Извини, не удержался. Три, говоришь? Верно. Хотя теперь уже осталось только два.

— Именно, — ответила она. — О том и речь.

Риз моргнул:

— Прошу прощения? О чем речь? Я как-то упустил.

— О твоих хозяевах. Один из них пошел и преспокойненько убил одного из этих големов. Вряд ли столь легко прикончить груду железа и прочего.

— Понятия не имею, — буркнул Эмансипор. — Но можешь мне поверить: Корбал Брош убивал и кое-что похуже.

— Вот как? Интересно. Даже очень.

— Но в основном тебе стоит беспокоиться насчет Бошелена, — продолжал Риз, снова сделав большой глоток рома.

— Этот тот второй?

— Угу, второй.

— Чародеи, да?

Эмансипор кивнул и снова рассмеялся:

— Клыкозуб, надо же!

Переместив на стуле весь свой немалый вес, Фелувил попыталась наклониться еще ближе, но ей мешал бюст. Выругавшись, женщина подняла левую грудь и плюхнула ее на стол, затем проделала то же самое с правой.

— Нравится? — спросила она, заметив взгляд гостя. — Потом познакомлю тебя с ними поближе. Твои хозяева, Эмансипор Риз…

— Манси вполне сойдет. Зови меня Манси.

— Так даже лучше, язык ломать не придется, слава Худу. Скажи, Манси, они чародеи?

Риз снова кивнул.

— Они идут в крепость, по собственной воле. Совсем, что ли, дураки?

Эмансипор помахал пальцем:

— А вот это интересный вопрос. В смысле, дураки ведь бывают разные, верно? Когда-нибудь видела, как баран бьется башкой о камень? Почему о камень? Да потому, что вокруг нет других баранов, вот почему. Этот ваш Клыкогрыз все время торчит там на скале, да? Совсем один?

Фелувил внимательно посмотрела на него и медленно кивнула:

— Да, с тех пор, как бросил в темницу своего брата.

Эмансипор беззаботно махнул рукой:

— Так что, может, там наверху они просто столкнутся лбами…

— И кто тогда победит?

— …а может, и нет.

— Ты не понимаешь, Манси. Биться лбами — это здорово. Это прекрасно. Мне нравится, когда бьются лбами. Думаешь, весело жить в постоянном страхе?

Эмансипор уставился на нее, а затем широко улыбнулся:

— Все лучше, чем умереть от смеха, Фелувил.

Она встала:

— Пойду принесу тебе чего-нибудь поесть, чтобы ты протрезвел. Нам с тобой еще есть о чем поговорить.

— Нам с тобой?

— Ну да. Поговорить, а затем кое о чем договориться, а потом заняться еще кое-чем, чему все будут только рады. Протрезвись, Манси. У меня для тебя полно девиц, за счет заведения.

— Весьма любезно с твоей стороны, — прищурился он. — Но в присутствии девушек я лишь чувствую себя стариком.

— Что ж, еще лучше — тогда получишь нас.

— Вас?

Она приподняла свои груди:

— Нас.

Сидевший в нескольких шагах от них Акль вздрогнул, когда Фелувил продемонстрировала моряку свои груди.

— С другой стороны, — прошептал он, — если можно хоть как-то развлечься…

Он окинул взглядом других клиентов — естественно, всех до одного постоянных, а он теперь, похоже, тоже считался постоянным клиентом. Или вроде того. Забавно, как все, о чем Акль тосковал всю свою жизнь, вдруг свалилось прямо ему на колени, стоило только ему умереть.