След мстителя

И поддернула бретельку сарафана. Не скромненько, как раньше, а кокетливо-многообещающе. И подставила рюмку. Она на что-то решилась. На что?..

7

— Скажи мне, Саша, честно: ты и в самом деле уверен, что сумеешь справиться с Борисевичем, Соломоном и всеми остальными? — Она неожиданно усмехнулась и добавила: — И даже с самим Анастасом?

К этому времени он уже несколько успокоился. Вспомнил, что несколько раз замечал, что девушка… Впрочем, теперь слово «девушка» в отношении Анастасии не подходило. Это была женщина, и не просто женщина — женщина-хищница, женщина-амазонка… Валькирия! Так вот, вспомнил Александр, что не раз уже подмечал, насколько она непроста. И теперь быстро перестроился под правила игры, предложенные ею. В конце концов, инициатива по-прежнему принадлежит ему. Хотя бы потому, что он обладает большим объемом информации, чем она думает. Это само по себе дорогого стоит. Кроме того, теперь, после того как она проговорилась, кто был на похоронах, информировать того же Борисевича о данной беседе ей становится невыгодно. В свете происшедших перемен даже то, что ее у него в прошлый раз встретил Буераков, сейчас Александру оказывалось на руку. Как теперь ей невыгодно было бы подослать к нему каких-нибудь головорезов, ибо, случись с ним что, она тоже окажется в кругу подозреваемых.

— Стася, милая, ты видишь, что я не так уж глуп, — ухмыльнулся Харченко. — Кто ж может быть уверен, что сможет совладать с гангстерами такого ранга? Конечно, не уверен. Но я очень постараюсь сделать это!

— В самом деле очень постараешься? Или ты просто нервы себе щекочешь, опасностей ищешь?

Александр скривил губы:

— Мне моя кровь и жизнь пока не надоели. Хотя сказать, что очень уж дорожу ими, тоже было бы неправильно. Просто сейчас у меня имеется цель, и я не успокоюсь, пока ее не выполню. При этом слово «успокоюсь» можно понимать в любом смысле…

Стася кивнула. Смотрела на него с уважением. Но и с жалостью:

— И на что ты рассчитываешь?

— На то, что они меня не ждут.

— А ты уверен, что они тебя не ждут?

Вопрос был несколько неожиданным. Но Александр среагировал:

— Конечно же, не уверен. Но ведь они не знают, когда именно, в какой конкретно момент и в каком месте появлюсь! А в этом деле я мастер!

— Скромно, — усмехнулась.

— Зато правда, — в тон усмехнулся он.

Она отпила коньяк. Поморщившись, отщипнула кусочек хлеба.

— А если я тебе помогу?

К чему-то подобному Александр был уже готов.

— Это предложение? Или риторический вопрос? Или просто пробный камень?

Женщина опять усмехнулась — оценила то, как Харченко перевел разговор в деловое русло.

— Предложение. Официальное предложение к деловому сотрудничеству.

Разговор становился интересным.

— Зачем ты станешь мне помогать? И чем конкретно ты можешь мне помочь?

Она пожевала губами:

— Ну, зачем — это мое дело.

— Конечно. Это я просто так спросил. Потому что причины ясны, как светлый день. Во-первых, тебе желательно бы избавиться от покровителей, которые показали, как могут поступить с тобой в случае, если ты перестанешь безропотно принимать их правила игры. Во-вторых, у кого-то из этих покровителей, или у каждого из них, имеется на тебя некий компромат, которым они имеют возможность держать тебя в узде. Есть что-то еще, в-третьих?

В глазах Анастасии сквозило уважение, едва ли не восхищение.

— Давно я не встречала таких мужчин, как ты, — проговорила, приподняв — за тебя! — рюмку. — Ты кем был раньше, до того как…

Замолчала, подбирая слово.

— При историческом материализме? — помог ей сформулировать вопрос Александр. — Какая тебе разница? Главное — кто я сейчас.

— И все же? Не в милиции работал?

— Нет, что ты! — очень искренне отмахнулся он от такого предположения.

В КГБ к милиции в целом относились с нескрываемым высокомерием. Считали себя интеллигенцией по сравнению с чернорабочими, вкалывающими «на земле». Хотя к МУРу, например, все же питали изрядную долю уважения.

— Ну и ладно, — не стала настаивать гостья. — Ты еще спрашивал, чем конкретно я смогу тебе помочь.

— Конечно.

— Но прежде ты должен четко сказать, что принимаешь мою помощь.

Куда она клонит, догадаться труда не составляло.

— Потому что у тебя имеются некоторые предварительные условия… Ведь так?

Женщина кивнула и снова пригубила коньяк. Очевидно, ей трудно было вести этот разговор и она стимулировала себя спиртным. Глаза у нее уже слегка захмелели. Глядели на Александра со знакомой маслянистой поволокой.

— И какие же?.. — хмыкнул Харченко. — Впрочем, и так понятно. Ты хочешь оговорить неприкосновенность для некоего человека. И кто же он?

Она слегка пристукнула по столу своим крохотным кулачком:

— С тобой разговаривать невозможно! Ты что же, мысли мои читаешь?

— Если бы читал, не стал спрашивать, за кого персонально ты хлопочешь… Договорились. Любой человек, которого ты сейчас назовешь, останется жив. Но при соблюдении встречного условия: если он не выступит против меня. Принято?

— Принято, — кивнула она, загадочно улыбаясь. — Ты его не должен трогать, пока он против тебя не выступит.

Харченко уловил подмену понятия.