След на кабаньей тропе

Ночью пошел дождь, и Войнов всю ночь нервно ворочался в окопе, укрывшись плащом. Уснул он лишь под утро, но довольно быстро проснулся, услышав возле себя громкий храп устроившегося по соседству Вербы. Солдат сидел под самодельным навесом из веток, опершись на винтовку, и то и дело смешно водил губами, когда капли дождя падали ему на лицо. Войнов встал, огляделся и пнул по ноге уснувшего по соседству солдата:

– А ну, подъем! Совсем офонарел? – Верба тут же вскочил, вцепился в цевье своей трехлинейки и вытянулся в струнку. Войнов продолжал орать: – Ты что же спишь, зараза? Если я правильно понимаю, ты сейчас на часах стоять должен… или я что-то перепутал?

– Виноват, товарищ сержант! Сморило меня малость, – принялся лепетать Верба, – только прикорнул и вырубился.

– Я тебе вырублюсь!

– Чего шумишь, командир? – послышался за спиной голос.

Войнов обернулся и увидел устроившегося по соседству Хромова, накрывшегося плащ-накидкой.

– Как это чего? У нас часовой спит, а я молчать должен? – Войнов побагровел.

– Сам же говорил, что место тут тихое. Никто сюда не сунется… – Боец откинул накидку и потянулся.

– И что с того?

– Ай… ну, тебя… – Хромов махнул рукой и снова укрылся мокрым брезентом. – В кои-то веки свезло нам, можно отдохнуть, а этот орет белугой…

– Что?!! – Войнов подскочил к Хромову и рявкнул так, что проснулись все: – А ну встать, солдат!!! Встать, кому говорю!

Лицо Хромова покраснело, он встал и бросил на сержанта свирепый взгляд.

– Ты, друг мой, уже совсем обнаглел? Да я тебя…

Войнов набрал воздуха в грудь, но недоговорил, потому что почувствовал, как кто-то тронул его за рукав. Сержант обернулся и увидел встревоженного Ваську.

– Не шуми, командир…

– Что?!! И ты?!.

Васька тут же отступил и пригнулся.

– Слышишь?

На несколько мгновений воцарилась тишина.

Войнов дрожал от возбуждения, но больше не кричал.

– Что я должен слышать? – спросил сержант на этот раз уже тихо.

– Урчит!

– Что урчит?

– А я почем знаю? Явно не у Трусевича в животе. Бронемашина сюда едет, а может, и что поболее.

Трусевич, услыхав свою фамилию, приподнялся и всмотрелся в даль.

– Вижу! Вон в тумане что-то катит…

Теперь уже проснулись все. Даже Петрушка, доселе мирно пощипывавшая по соседству траву, фыркнула и навострила уши. Войнов схватил бинокль, но стекла запотели, и сержант выругался.

– Похоже, что танк…

– «Фердинанд»[9] это! – подключился к разговору Муравьев, надевая каску. – Похоже, ошибся ты, Михаил Андреевич, не самое тихое место нам досталось. Нашли фрицы лазейку в местных болотах, не сработала наша разведка. Чувствую, плохо дело, если они всем скопом навалятся и через нас пойдут.

Войнов напрягся, Арсланов, обращаясь к Муравьеву, с волнением в голосе уточнил:

– Сколько, говоришь, у них силушки? Два батальона?

– Два батальона и танки, – подтвердил Хромов. – Ну накаркал наш Мишаня беду! Теперь уж повоюем и все медали наши! Получим наверняка, только уже посмертно…

– А ну цыц! – Войнов выскочил из окопа и посмотрел в сторону. – Сапог, а ну давай бронебойный.

Хромов подтащил нужный снаряд и вогнал его в казенник орудия.

Метрах в ста правее от них возвышался Савенков, вихрастый розовощекий крепыш девятнадцати лет от роду, который только неделю назад окончил командирские курсы в Ростове и на днях прибыл на передовую. Двое бойцов Савенкова уже заправляли ленту в «максим», остальные занимали места по фронту, щелкая затворами. Войнов махнул Савенкову рукой, тот тоже отсалютовал и спрыгнул в окоп.

Сердце Войнова яростно трепетало. Он протер запотевшие окуляры бинокля краем гимнастерки и поднес его к глазам.

Туман стелился ровно и не позволял увидеть полную картину предстоящего поля боя. Немцы шли осторожно растянутой колонной и, похоже, еще не видели притаившихся в зарослях орешника бойцов Войнова и их замаскированное в кустах орудие. В голове колонны двигались три мотоциклиста, следом за ними полз забрызганный грязью пятнистый «фердинанд». Вскоре на некотором отдалении от самоходки показались два тяжелых танка и бронетранспортер.

Хромов, стоявший поблизости от своего командира, закусил губу и тоже выругался.

– Прямо на нас «слоник»[10] катит! Сейчас они нас увидят и уж тогда несдобровать! Он нас враз в щепки раскатает.

– Не каркай! Орудие к бою! Заряжай! – вполголоса скомандовал Войнов.

Он снова приложил к глазам бинокль и посмотрел в сторону окопов, в которых ожидали команды изготовившиеся к отражению нападения бойцы Савенкова. Сам младший лейтенант, прикрыв ладонью рот, что-то кричал в трубку полевого телефона. Услышав характерный лязг вошедшего в жерло ствола снаряда, Войнов скомандовал:

– Цель-с! Прямой наводкой… Бери этого «слона» на мушку.

Муравьев прильнул к приборам и навел ствол орудия на вражескую самоходку.

– Прямо на нас идет, сволочь! – процедил сквозь зубы Муравьев. – В лоб его не взять. Может, лучше по танку жахнем?

Понимая, что его заместитель прав, Войнов прикусил губу так, что на ней выступила кровь.

– Мы в тумане, скоро они нас увидят и тогда… Эх…