След Первого Енота

Из кухни в задней части помещения высунулся большой барсук. Поверх полосатой рубахи с закатанными до могучих локтей рукавами на нем красовался передник. Большая белая полоса посередине морды была забрызгана шоколадной глазурью.

– Хочешь, я выкину его на улицу, Ансель?

– Ну послушай, Ансель, Отису совершенно не обязательно это делать, – зачастил дядя Рик. – Со мной мой племянник из-под Большого Неба с подругой, мы просто хотели поужинать. Я знаю тебя, и у нас в прошлом были разногласия, но незачем прибегать к насилию на глазах у молодежи. Что бы я тебе ни задолжал, клянусь, я вскоре заплачу. Просто сейчас я немного не при зернах, но если ты подождешь…

Барсук полностью выдвинулся из кухни, загородив собой дверь. Грозный – насколько грозным может выглядеть барсук в переднике.

– Привет, Отис, старина. Неплохо выглядишь нынче… – промямлил дядя Рик.

Отис щелкнул костяшками.

– Послушай, Ансель, клянусь, я заплачу за сегодняшний ужин, – взмолился дядя Рик.

– Твои деньги здесь не годятся, – сказал поссум Ансель дяде Рику.

В угловой кабинке заворковал тощий голубь. Напряжение потрескивало, словно белка, грызущая электрический провод.

– Я… я просто пытаюсь… – У дяди Рика кончились слова.

– Потому что к твоим услугам все, что захочешь! – вскричал поссум, вскидывая лапы и разражаясь громоподобным хохотом.

Большой барсук тоже засмеялся, и все посетители приветственно завопили, и захлопали, и залаяли, и заквакали.

– Ты проучил этих гопников Чернохвостов, и я благодарю тебя за это! Раз в неделю они вытряхивают меня дочиста и никогда не платят за еду. Их враг – мой друг. Присаживайся, пожалуйста. Это твой племянник? Славный парень! А это его подружка? Садитесь! Устраивайтесь поудобнее!

Кит оглядел помещение в поисках мест, но все кабинки были заняты. Поссум Ансель тут же выпрыгнул из-за стойки и выгнал тощего голубя из его кабинки.

– Эй, тут я сижу! – возразил голубь.

– Ты уже час тут торчишь, а заказал только сырный эль и половинку крекера! – навис над ним поссум. – А эти ребята герои, и их надо покормить как следует!

– Не обессудь, Нед, – извинился дядя Рик перед голубем, проскальзывая на его место.

– Извинениями перьев не пригладишь, – проворчал голубь и, надувшись, потрусил вон из лавки.

Киту было неловко, что они отобрали у птицы столик.

– Не переживай за Сизого Неда, – сказал ему дядя Рик. – Он найдет себе другой насест. Всегда находит.

– Я пошел готовить вам запеканку, – сказал поссум Ансель, – а вы, ребята, отдыхайте. Свежего желудевого хлеба принести?

– Пожалуйста, – кивнул Кит.

Он любил желудевый хлеб, когда его пекла мама, и был рад маленькому напоминанию о доме.

– Отис, дружочек, принеси этим ребятам свежего желудевого хлеба, – попросил Ансель, и барсук вперевалку удалился обратно в кухню.

Как только они остались за столиком одни, дядя Рик нагнулся к Киту и Эйни.

– Мне надо перекинуться парой слов с Отисом, – прошептал он. – А вы пока ешьте. Закусывайте, я скоро вернусь, хорошо?

– Хорошо, – отозвался Кит, с нетерпением наблюдая за кухонной дверью в ожидании прибытия еды и радуясь, что у них есть хоть какая-то защита.

В Вывихнутом переулке правила сила, а у Кита с Эйни ума было больше, чем мышц.

Дядя Рик поспешил в заднюю часть помещения, снова предоставив Кита и Эйни самим себе.

– Это… это было здорово, – сказала Эйни.

– Это было ужасно, – сказал Кит.

– Такова жизнь здесь, в Вывихнутом переулке, – пожала плечиками Эйни. – Это дикое место. Выходишь за дверь и не знаешь, что случится в следующий миг.

– Не уверен, смогу ли я когда-нибудь к этому привыкнуть.

– Зверь ко всему привыкает. Мы же не домашние питомцы. Мы приспосабливаемся к миру, а не ждем, что мир приспособится к нам.

– Никогда не думал об этом в таком ключе, – признался Кит.

– Видишь? Ты уже думаешь по-новому, – ухмыльнулась Эйни. – Этот переулок – целое образование и еще половина!

– Догадываюсь… но разве ты не ходишь и в школу тоже?

Эйни пожала плечами:

– Моя школа – грязь и тайна жизни под Рассеченным Небом.

– В смысле, разве ты не учишься, ну, каждый день…

Эйни оборвала его взмахом лапки:

– Я не хочу об этом говорить.

– Извини, – вспыхнул Кит.

– Не переживай, – ответила Эйни. – Кстати… Мне правда очень жаль твоих родителей.

– Ага. – Кит утер глаз лапой. – Как ты сказала… Мы приспосабливаемся. Так поступают дикие звери.

Эйни кивнула:

– Ты быстро учишься, Кит.

– Приходится – теперь, когда я сирота. Но я дал матери обещание, и если я сумею сообразить, что такого важного в этом ключе, то смогу…

Как раз в этот момент его прервал громкий лязг и последовавший затем грохот. Он едва насторожил уши в сторону кухни, когда оттуда спиной вперед вылетел дядя Рик и приземлился в три полные тарелки с дымящейся мусорной запеканкой.

Секунду спустя из дверей вылетел Отис и врезался в витрину с выпечкой, смяв в кашу все ливерные кексы и мозговые печеньки.

Посетители ахнули и завопили. Поссум Ансель снова застыл на месте. Дядя Рик стонал на полу, а Отис поднялся из разбитой витрины и разминал кулаки. Затем бросился обратно в кухню.