След Сатаны

«Такова диалектика» — этими волшебными словами можно объяснить любое противоречие, оправдать насилие, попрание человеческого в человеке, очевидную подлость. Этот магический ключ, словно воровская отмычка, подходит к любому замку. Один пример из школьных учебников: «Политика России на Кавказе носила колониальный характер и ее проведение сопровождалось кровопролитием и истреблением целых племен и складывающихся народностей. Но присоединение Кавказа к России имело прогрессивное значение для кавказских народов, так как ускорило их развитие в русле единой европейской культуры». Школьник или студент, задумавшись над этой иезуитской и кощунственной словесной конструкцией, находил, однако, душевный покой — ему внушалось, что такова диалектика истории, что истребление народов и завоевание Кавказа по «священной формуле» Маркса есть добро, путь к которому проходил через зло. Это всего лишь исторический процесс («единство»), в котором закономерно присутствует борьба «противоположностей» (кровопролитие и прогресс). Одним словом, в дьяволе (кровопролитие) — бог (прогрессивные последствия) и в боге (прогрессивные последствия) — дьявол (истребление народов). И все это вполне приемлемо не только для марксистов, трактовавших подобным образом историю XIX века, но и для сегодняшних российских державников, которые выдают жестокое и массовое истребление чеченского народа как какое-то «благо» — для России и, что звучит особенно кощунственно, для самих чеченцев. Диалектика господствует там, где отсутствует вера в Бога. Диалектика направляет преступные действия тех, кто дикими, лишенными человеческой нравственности законами природы подменяют заповеди Творца.

Теперь мы поймем, что хотел выразить иллюминат Гете, вкладывая в уста Мефистофеля (дьявола) следующие слова: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Кстати, именно эти слова взял в качестве начального эпиграфа к своему знаменитому роману «Мастер и Маргарита» писатель М. Булгаков, словно для того, чтобы читатель знал, чей образ он воплотил в Воланде. Примечательно, что первый вариант названия этого романа звучал так: «Евангелие от Сатаны…» Роман этот, безусловно, написан «посвященным».

Специалист-религиовед замечает о Воланде, что «он олицетворяет некое „дьявольское предопределение“- он как будто может распоряжаться человеческими судьбами, о чем прямо заявляет на первых же страницах романа». И далее: «Получается, что булгаковский дьявол обладает качествами, которые должны принадлежать божеству… Однако, такая трансформация не нова. К ней издавна прибегали создатели ересей внутри христианской веры-манихеи, богомилы, катары. Суть этих ересей в том, что Христос не смог уничтожить „дело дьявола“- хотя для борьбы с дьяволом он и был, по Евангелию, послан на землю… Добру не удалось победить зло, и Богу пришлось разделить власть с Сатаной. Себе Он оставил небеса, а „противостоящему“ уступил землю, живых людей, поэтому все земное зло и земное добро — не от Бога, а от Сатаны. И вот что замечательно: булгаковский Сатана именно такой — от него исходит и добро, и зло…»^{181}

Чуть ниже читатель увидит, что дьявол, с которым пришел бороться Иисус Христос, есть иудейский Яхве (Иегова), который узнается в булгаковском Воланде и который является центральным объектом поклонения масонов (в любой масонской ложе начертано имя Иеговы). И если ереси катаров, богомилов и манихеев оказали влияние на создание образа булгаковского «богодьявола», то эти же секты, по признанию масонов, передали им «традицию» через посредство Ордена Храма. И здесь завязываются в единый узел истоки эзотерических произведений и Гете, и Дюма, и Гюго, и Булгакова.

Но это так — шалости гениев. Нам же, бедным людям, достаточно знать, что дьявол, как в «Фаусте» Гете, лишь «часть силы», а вся «сила» есть, очевидно, Верховное Существо.

Несомненно, читателю неоднократно приходилось слышать рассуждения о том, что «Бог один, но каждая религия ведет к Нему своим путем». Мусульманин должен давать себе ясный отчет в Том, что Аллах через Святой Коран отвергает это заблуждение. Вслушайтесь:

«Ты, конечно, найдешь, что более всех людей сильны ненавистью к уверовавшим иудеи и многобожники, и ты, конечно, найдешь, что самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: „Мы — христиане!“»

(Сура «Трапеза», аят 82).

Следовательно, те из мусульман, которые вообразили себе, что Аллах и иудейский Яхве — это один и тот же Бог, должны осознать свою ошибку. В Святом Коране иудеи приравнены к язычникам и даже предшествуют им по силе ненависти к вере в Единого Бога, Близкой по духу к Исламу признается лишь одна религия -христианство, точнее, первозданное, раннее христианство «назореев».