След сломанного крыла

Он раз десять пытался поговорить с Марин с глазу на глаз о том, что произошло. О том, как случилось, что Адама арестовали в школе, а Джию отправили в больницу на освидетельствование. Марин уклонялась от разговора, отвечая кратко и неопределенно. В конце концов Радж сдался, но от его молчания стена между ними стала еще толще.

— Я не знаю, Радж, — резко говорит Марин. Недостаток сна заставляет ее терять терпение. — Я не медиум.

— А я думал, у тебя на все есть ответ, — бормочет Радж, возвращаясь за письменный стол.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Я только удивляюсь, что ты решила рассказать мне о детективе, хотя и не подумала посвятить во все остальное.

— Если ты таким образом собираешься поблагодарить меня за спасение нашей дочери от парня, который избивал ее… что ж, не стесняйся!

Марин со стуком закрывает дверь и выходит. Перешагивая через две ступеньки, она распахивает дверь в комнату Джии и включает свет движением более энергичным, чем необходимо.

— Вставай! — приказывает она и срывает с Джии одеяло, как ей хотелось уже несколько дней.

— Что?

Золотисто-каштановые пряди волос спутались в клубки. Лицо Джии опухло от слез, она исхудала. Взгляд пуст, будто она ищет что-то, но ничего не находит. Марин, отшатнувшаяся при виде дочери, не знает, как ей следует поступить. Однако многолетняя привычка берет верх, и она идет напролом.

— Сюда придет детектив, чтобы задать тебе несколько вопросов, — Марин роется в гардеробе Джии и вытаскивает подходящий топ и джинсы. Затем проходит в ванную и включает нагреватель. — Тебе надо принять душ и одеться.

— Я не хочу ни с кем разговаривать, — говорит Джия, укладываясь обратно в постель и натягивая одеяло на голову. — Оставьте меня в покое.

Ее слова вызывают у Марин реакцию, которую она от усталости не в силах сдержать. Откинув одеяло прочь, она повышает голос: — Вставай сейчас же! — каждое слово она выговаривает ясно и четко, не оставляя места для возражений. — Не зли меня.

— А что будет? — спрашивает Джия, спуская ноги с кровати. — Ты снова меня ударишь?

— Я уже извинилась за это, — говорит Марин, не позволяя себя спровоцировать. — А ты должна выглядеть прилично перед детективом.

Дочь продолжает дерзить:

— Какая разница, что он подумает? Или для тебя всего важнее, что о тебе подумают люди?

Марин никогда не спрашивала у Джии, что та знает о детстве своей матери. От вопросов ее удерживал страх.

— Ты только послушай, как ты разговариваешь со мной, — Марин делает шаг по направлению к дочери, зная, что та может принять это за угрозу. — Как бы ты ни фантазировала, будто тебе что-то известно, какие бы глупости ты себе ни воображала — все это пустые выдумки. Я всего добилась сама и тяжким трудом обеспечиваю тебя всем, чем ты пользуешься. Можешь поблагодарить меня за это в любое время, когда тебе захочется, — Марин спокойно подходит к ванной и открывает дверь: — Давай-ка, заходи!

Джия входит в ванную и запирает за собой дверь. Застыв на месте, Марин ждет, пока раздастся шум воды. Убедившись, что дочь встала под душ, она идет к себе, чтобы подготовиться к встрече.

* * *

— Спасибо, что незамедлительно откликнулись, — детектив Грег садится на диван в гостиной.

— Мы сделаем все, чтобы ускорить судебный процесс, — отвечает Марин, избегая пристального взгляда Раджа. — Что дальше?

— Необходимо, чтобы Джия подтвердила произошедшее. С самого начала и до последнего инцидента.

Он молод — как предполагает Марин, только-только получил значок детектива. Ей хотелось бы знать, куда ведет расследование бытового насилия над тинейджерами — к подножию или вершине служебной лестницы. Бытовое насилие все считают лишь несущественной прелюдией к настоящему преступлению. Все, кроме жертв и их родственников. Для них ситуация более чем серьезна.

— Не было никаких инцидентов, — говорит Джия, опустив глаза и разглядывая свои руки. — Я не хочу, чтобы Адама посадили в тюрьму.

— У нас есть другая информация, — возражает Грег, глядя на Марин.

— Тогда вас неверно информировали, — парирует Джия с удивляющей Марин находчивостью. В других обстоятельствах она почувствовала бы Гордость за самообладание дочери, но сейчас ее слова только разжигают в ней тлеющий гнев.

— Ответь ему, Джия! — резко произносит Марин, изумляя всех горячностью тона.

— А почему бы тебе самой не ответить? — говорит Джия. Похоже, ей остается только одно — дерзить.

Грег вытаскивает из портфеля конверт, а из него — снимки. Положив их на стол, он обращается к Джии:

— Фотографии твоих ушибов. Ты помнишь, как их делали?

— Да, — бормочет Джия. Она съеживается при виде этих снимков. Радж явно напрягается, его челюсти сжимаются.

— А эти? — Грег раскладывает другие снимки, сделанные в то время, когда Марин наняла частного детектива. Десятки снимков Джии и Адама перед его домом с четкой датой на каждом. — Ты признаешь, что на снимках — ты?

Джия кивает. Грег вынимает последнюю пачку и показывает фотографии Джии:

— Это снимки, сделанные вечером накануне ареста. На них вы вдвоем.

Он вытаскивает последние фотографии и немного медлит, прежде чем показать их.

— Здесь показано, как он бьет тебя.