След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

Завтракали здесь же, среди своих палаток и в палатках. В поселении почти все припасы погорели. Местные жители захватили припасы перебитой княжеской дружины и дружины княжеских булгар, благо, те везли с собой целых три воза – не иначе, по дороге обирали встречные поселения, чтобы в город доставить и продать ростовцам[36]. На какое-то время местным жителям этого могло хватить, а дальше уже видно будет. Выручат охота и рыбалка. И потому новгородцы обходились тем, что везли с собой. Разогревали на печках замерзшую пареную репу, прямо на костре, предварительно на нож или на меч насадив, грели уже жареную кабанятину. Хлеба с собой взяли вдоволь, должно было хватить почти на весь длительный путь. А если не хватит, рассчитывали прикупить уже в земле кривичей, где поселения не такие бедные, как в земле меря. В тех поселениях и торги могут быть. И даже должны быть обязательно. В малых поселениях торгов не бывает, и из малых поселяне обычно ездят в крупные, чтобы там необходимое подкупить. Или что-то свое продать. А миновать земли кривичей никак не получится. Обязательно придется через земли сначала смоленских кривичей идти, потом через земли кривичей полоцких.

Сразу после завтрака начали собираться в путь. Староста Зоря привел низкорослого крепкоплечего и внешне неуклюжего мужичка с широкой и длинной, до пояса, бородой-лопатой, который не подобрал, видимо, по своей фигуре кольчугу, и прямо поверх толстого армяка, перепоясанного кушаком, нацепил на грудь пластинчатый стальной нагрудник с чернением. Но с простенькой своей шапкой из верблюжьей шерсти, только по краю обшитой линялым заячьим мехом, не расстался. Однако, и шлем на его голову подобрать было, видимо, трудно. Голова соответствовала не росту, а ширине плеч, на которые можно было, казалось, лошадь взвалить. К кушаку мужичок привесил все-таки меч в ножнах, который постоянно норовил зацепиться ему за ноги, и мешал ходить. Но главное, что отметил в мужичке князь-посадник – необыкновенная хитреца в глазах, отличающая его от простоватых и добрых местных меря.

– Это Кля, ваш проводник. Он три года назад из Мурома от хозар убежал, и к нам пристал.

– Не из самого Мурома, – признался Кля. – Из недалекой деревеньки, что под Муромом. Но я домой и в прошлую зиму уже ходил. И до того наведывался. Дорогу знаю. Прямиком проведу, не глядя в сторону Ростова. Дорогой, которой летом не пройти. Летом кругом болота и топи, увязнуть и совсем сгинуть недолго.

– А что дома-то у тебя? – поинтересовался Гостомысл. – Остался у тебя кто? И стены есть?

– Дома жена, трое детей. Помогаю, чем смогу.

Мужичок Кля пришел со своими лыжами, похожими на лыжи Казце, и со своим шестом, более тяжелым, сходим с доброй оглоблей. Но шест этот в его руках казался соломинкой. Так легко Кля им управлялся.

– На лыжах пойдешь или коня тебе дать? – спросил сотник Бобрыня.

– Могу и на лыжах, могу и верхом. На коне-то, оно, конечно, сподручнее. Так поскорее выйдет ехать. И устатку меньше…

Прощание было не долгим. Князь посадник дал последние наставления Казце, что сказать своему старосте Идаричу. Сам Идарич показался Гостомыслу разумным и здравомыслящим человеком, и не таким горячим, как староста Зоря. Идарич пять раз подумает перед тем, как петлю кому-то на шею набросить. Но, поскольку Казце рассказывал о сборище старост разных поселений меря, значит, сборище это снова будет. Идарич был тем человеком, который сможет старост собрать у себя в отдаленном от княжеского пригляда поселении. И там надо будет что-то решать. И решение это мог бы направить этот самый Идарич. Однако и самого Идарича тоже следовало направить. Напрямую с ним пока поговорить невозможно. Но через проводника можно и передать все необходимое. А, если будет необходимость, пусть старосты сообща гонца шлют в Новгород. Не застанет там гонец самого Гостомысла, пусть к князю Бравлину Второму пробивается. Пусть скажет, что так князь-посадник велел. После этого обязательно пропустят. И что нужно гонцу будет, пусть спросит. Бравлин поймет, потому что будет в курсе всех событий. А чтобы держать князя Бравлина в курсе уже произошедших событий, требовалось гонца послать уже в Новгород. Конечно, лучше всех справился бы с такой задачей сотник Русалко. Но сотник стрельцов был еще нужен Гостомыслу в такой дальней поездке, поскольку неизвестно где и какая опасность поджидает отряд впереди. А сотня без сотника – это не войско, а толпа. Да и как советником в трудных вопросах Гостомысл Русалко дорожил. И потому князь-посадник выбрал в гонцы человека уже проверенного – стрельца Космину. Он и сообразительный, и с памятью своей дружит, и, что сказать, всегда найдет. Немножко многословный, но Бравлин сумеет заставить Космина говорить только то, что говорить нужно. И выпытает то, что Космина сказать забудет.