След торпеды

Утром, возвратясь на корабль, Марков заглянул в рубку штурмана. Руднев что-то вдохновенно чертил на карте. Увидев командира, робко улыбнулся, поправил галстук, его серые светлые глаза будто говорили: «Я же занят, товарищ командир, а вы меня отвлекаете».

— Твои розы? — спросил капитан 3-го ранга.

Руднев покраснел. Да, розы он принес. С трудом достал своей жене по случаю дня праздника, а она уехала к матери. Тогда он решил отнести букет жене командира — госпиталь-то совсем рядом с его квартирой.

— Я вручил ей цветы от вашего имени, — пояснил штурман. — Вы же были на совещании в штабе…

— Спасибо, — улыбнулся капитан 3-го ранга.

Марков прошелся по мостику и не удержался от искушения снова заглянуть в рубку штурмана. Лейтенант что-то писал. Марков не стал отвлекать его. Только бы учел все: и плохую видимость, и течение, и крутую волну на море, и подводные камни. Ведь каждый дозор сопряжен с определенными трудностями. Марков никогда понапрасну не отвлекал людей от дела, вмешивался лишь в крайнем случае. Надо, чтобы каждый мог сосредоточиться на боевом посту, по любой команде действовать осмотрительно и точно. «А вот на траулер «Кит» я так и не попал, — пожалел капитан 3-го ранга. — Надо побывать у рыбаков, рассказать им о своем отце…» Марков окинул взглядом темно-серое море. Не видно ни судов, ни кораблей. Ветер холодил лицо, подхватывал брызги и бросал их на палубу. Миновав шхеры, корабль вышел южнее острова Баклан. Район сложный — что таят в себе сумеречные глубины? Да, море всегда загадочно, попробуй узнай его тайну. При мысли об этом Марков вспомнил своего отца. Воевал тот на Севере. Его корабль не раз проходил мимо острова, и отец, видно, как и он теперь, пристально всматривался в свинцовую воду. Тогда в сорок первом шла война и отец не раз выходил в боевой дозор. Погиб в сорок четвертом году: корабль торпедировала фашистская подводная лодка. Воевал отец храбро; потопил два вражеских транспорта, уничтожил сотни мин, выставленных фашистами на наших коммуникациях…

Погиб отец как герой, об этом сообщалось в похоронке, полученной матерью в том же сорок четвертом году.

«Другие к могилам своих отцов приносят цветы, а у моего бати даже могилы нет», — грустно подумал Марков.

— Товарищ командир, мы в заданном квадрате, — услышал капитан 3-го ранга голос штурмана.

— Понял, — тихо отозвался Марков и поднес к глазам бинокль.

Над морем курился туман. Ветерок нагонял волны. Они глухо бились о борт корабля, создавая впечатление, будто где-то рядом гудел водопад. Марков невольно подумал о своем родном брате Павле, начальнике заставы, расположенной неподалеку от морской бухты, где дислоцировались сторожевые корабли. У брата на суше есть водопад. Гудит день и ночь, будто песню грустную поет. Как-то приехал он к Павлу в гости, и тот повел его к водопаду. Долго стояли молча, а потом Павел и говорит: «Неужели мы так и не узнаем, как погиб наш отец?»

Вскоре после этого Марков получил письмо от ветерана Северного флота, который хорошо знал капитан-лейтенанта Андрея Петровича Маркова, вместе с ним плавал на тральщике.