След торпеды

Егоров знал, что у скал очень опасный проход для кораблей. На глубине — подводные скалы, рифы, дно каменистое, поэтому если Коршун просит прислать ему подводную лодку, то вряд ли какой командир, будь он самый что ни на есть опытный и храбрый, рискнет погрузиться на дно моря в этом месте. Весьма опасно. А вдруг рискнет? Что тогда? Конечно, у каждого морехода свои навыки, умение, чутье, позволяющее проводить корабль даже там, где, казалось, и щука не проскочит. Неужто попытаются подойти к острову?

— На верную гибель никто не пойдет, даже если Коршун еще сделает запрос, — подал голос молчавший Игнатов. Он знал Егорова уже давно, верил в его талант разгадывать замысел врага.

— Слушай, Игнатов, какая же это гибель, если лодка пойдет между камнями? — мягко проговорил Егоров. — Лечь на грунт, разумеется, она не может, а погрузиться на глубину… Что ей помешает? Может быть, послать к острову сторожевой корабль? Кстати, как там дела на «Алмазе»?

Игнатов доложил, что вчера сторожевой корабль нес дозор неподалеку от фарватера, севернее острова. На море ничего не заметили. Правда, днем и вечером неподалеку от острова прошли два иностранных судна. Сухогрузы с лесом из Мурманска.

— Грузовозы… — задумчиво промолвил Егоров. — Остров надо блокировать. Свяжитесь с комбригом Громовым и передайте ему мое распоряжение: с утра вновь направить в тот район сторожевой корабль.

Когда Игнатов ушел, капитан 1-го ранга с минуту постоял у карты, а потом поднял трубку внутреннего телефона.

— Слушаю вас.

— Это я, товарищ генерал, Егоров. У меня есть важные сведения. Разрешите зайти?..

4

— Штурман, наше место?

Не успел капитан 3-го ранга Марков выключить микрофон, как услышал звонкий голос Руднева: корабль находится в семи милях от острова Баклан. «Молодец, всегда четко докладывает», — подумал командир о лейтенанте. Ему тот нравился своей исполнительностью, эрудицией и глубокими знаниями. Свою профессию штурмана Руднев любил всей душой, много читал, неустанно изучал морские карты, знал много ценных сведений о морях и океанах. Вчера после ужина в кают-компании Марков, садясь играть в шахматы, спросил: «Ну-ка, штурман, что нового появилось в мировом океане?» Тот сообщил: атолл Суворова, открытый лейтенантом Лазаревым в 1814 году во время кругосветного плавания на корабле «Суворов», объявлен птичьим заповедником. «А правда, что первая морская карта появилась в России при Петре Первом?» — подал голос инженер-механик. Да, подтвердил штурман, карта была издана «под собственным смотрением» Петра I в 1701 году, на ней изображена восточная часть Азовского моря…

— Товарищ командир, показался остров, — прервал размышления Маркова вахтенный офицер.

«Алмаз» грудью припадал к воде. Погода не баловала. Всю ночь дул холодный ветер, но к утру выдохся, зато в небе появились островки черных туч, и, несмотря на август, посыпал снег. К вечеру потеплело, над водой повис молочный туман. Он оседал на лице капельками влаги, и Маркову приходилось вытирать лицо платком. Настроение у него было хорошее: на разборе учения адмирал похвалил его. «Я, как посредник, доволен действиями командира «Алмаза» при поиске подводной лодки противника, — говорил адмирал. — Правда, иногда Марков излишне волновался, но не будем ставить это ему в упрек. Лично я еще не встречал таких командиров, которые равнодушно смотрели бы на то, что делается на корабле».

Тогда же, проводив адмирала, Марков зашел к дежурному по бригаде, нетерпеливо снял трубку городского телефона и позвонил домой. Услышал голос жены, и сердце трепыхнулось: Люба выписалась из госпиталя! «Любаша, это я, Игорь! — кричал он, задыхаясь. — Я только с моря. Как себя чувствуешь? Хорошо, да?.. Так, так, забежать в магазин и купить хлеба… Но я буду поздно… Где, говоришь, Олег? Ушел в школу на вечер? Ну и пусть, он уже взрослый. А Марина? Дома и ждет краба? Придется нырять мне на дно морское за крабом».

Ночной город спал. Сонно плескалось у берега море. Изредка в бухте кричали чайки. Когда он добрался домой, дети уже спали. Люба читала роман-газету. Он обнял жену, шепнул:

— Я так скучал по тебе…

Она так же тихо ответила:

— И я тосковала…

Люба помогла ему снять шинель, быстро приготовила горячий чай.

— Спасибо за цветы, — вдруг сказала она. — В субботу у меня было скверное настроение. К больным приходят близкие и родные, а ты в море… Прекрасные розы. Я долго любовалась ими.

— Розы? — удивился Игорь. — Какие розы?

— Эх ты, рыцарь! — она ущипнула его за нос.

«Так это же штурман все устроил, — догадался Марков. — В субботу он сходил на берег».

Люба, наливая ему чай, говорила, что когда Руднев вошел в палату, она не могла от букета оторвать взгляда. Штурман спросил, как ее самочувствие, а потом вручил ей розы, сказав, что командир достал их с большим трудом.

— Это правда, Игорек?

— Сущая правда. Север ведь, тут цветы на вес золота…