След торпеды

— Не перехитрил ли меня командир чужой лодки?

— В каком смысле? — не понял Громов.

— Лодка появилась в тот момент, когда «Алмаз» находился рядом с рыболовецким судном. Попробуй определи, чьи шумы. Матрос мог напутать.

— А вы прозрели, Игорь Андреевич, — уколол его Громов. — Меня это радует. Не верите? Даю честное слово. И на меня уже не злитесь, а раньше готовы были с кулаками броситься. Ваша промашка и мне по башке дала, — с легкой грустью добавил капитан 1-го ранга.

«Вы правы, только не сыпьте мне перца в душу», — подумал в сердцах Марков, но комбригу сказал о другом:

— Матрос Егоров подводил меня, и я решил, что и в этот раз он допустил ошибку… — Марков взглянул на комбрига. Тот стоял у карты Баренцева моря. — Разрешите закурить?

— Курите, — сухо отозвался Громов. — Но лично меня курево не успокаивает.

Марков пошарил по карманам тужурки, но сигарет не было. Должно быть, остались в каюте. Громов это заметил и протянул ему пачку папирос:

— Сигареты я не курю, если хотите, пожалуйста…

Марков закурил, жадно глотнул дым и закашлялся.

— Крепкие, черт… — ругнулся он. И снова повторил то, о чем сказал минуту назад: — Да, я увлекся судном, а лодку упустил…

В серых, чуть раскосых глазах Громова вспыхнула усмешка:

— Вот-вот, «рыбаками» увлеклись, а лодку упустили. Кстати, видимо, между судном и лодкой есть связь.

— Какая? — вырвалось у Маркова.

— А вот этого пока никто не знает.

— Тогда почему вы уверены, что между судном и лодкой есть связь?

Громов усмехнулся, снисходительно посмотрел на Маркова. Хотелось ему сказать с горечью: «И как же это вы, командир корабля, не подумали о том, зачем надо лодке всплывать под перископ?» Комбриг, однако, не позволил себе какой-либо иронии, ибо Марков и в самом деле не догадывался, зачем лодка всплывала под перископ.

— Видно, выходила на связь, иначе командир лодки не стал бы рисковать, — твердо ответил Громов.

Но Марков этого понять не мог. С кем лодке выходить на связь в наших водах? Это в годы Великой Отечественной войны лодки всплывали под перископ, не рискуя быть обнаруженными. А теперь радиометристы-береговики, да и сторожевые корабли мигом засекут перископ, где бы он ни появился.

— И все же лодка всплывала, — задумчиво молвил Громов.

Марков молчал. В голосе комбрига слышалась твердость, и открыто возражать он не стал. Мог бы, конечно, и возразить, но не находил для этого убедительных слов. Он стоял неподвижно, глядел в сторону открытой форточки — там в бухте плескалась вода, настырно гомонили чайки.

— Вот что, — капитан 1-го ранга взял с вешалки шинель, надел ее. — Пойдемте к вам на корабль. Там все обговорим, поглядим курс «Алмаза» и курс подводной лодки, потолкуем с офицерами, в первую очередь со штурманом. Он на корабле? Ну вот и хорошо. Кстати, Егоров приказал, как только «рыбаки» вновь появятся в районе островов, сразу же послать туда сторожевой корабль.

— Зачем кого-то посылать, когда я был там? — возразил Марков. — Прошу мне это поручить.

— Потом решим.

Громов добавил, что через два часа, в десять ноль-ноль, Москва ждет его доклада. Поэтому важно выяснить все до мелочей.

— Я полагаюсь на опыт ваших офицеров, особенно штурмана и помощника. Вы же сами хвалили их, не так ли?

— Не всегда опытные офицеры могут разгадать замысел противника, — возразил Марков, хотя ему хотелось сказать совершенно другое: «При чем тут штурман Руднев и помощник Лысенков? Я вел корабль, мне и решать. За ошибку сам отвечу. Но мне, как и вам, товарищ капитан первого ранга, нужна истина. Была ли там лодка, или это воображение акустика. Ради истины я и себя не пожалею. Нет, я не боюсь признать свою вину, это не в моем характере. Я привык отвечать не только за себя, но и за своих людей».

У Громова была привычка до мелочей во всем разобраться, а уж потом делать выводы. Этому учил и офицеров штаба бригады. Был он необычно строг, ценил волевых людей. «Без воли нет характера, нет командира», — любил он повторять. И никто не мог ему возразить, ибо в его словах чувствовалась железная логика.

Комбриг быстро и легко поднялся по сходне и, приняв рапорт дежурного по кораблю, цепко осмотрел верхнюю палубу, заглянул на некоторые боевые посты, поднялся на ходовой мостик. Резким рывком открыл рубку штурмана. Здесь находились лейтенант Руднев и замполит Румянцев. Оба смутились при виде комбрига, вскочили с мест, даже не успев застегнуть тужурки.

— О чем вы тут гутарите? — шутливо спросил капитан 1-го ранга, улыбаясь. — Что, закавыка случилась? Эх вы, герои «Алмаза». Лодка ускользнула из-под вашего носа. Что теперь делать будем, а? — Громов сел на стул, рядом с ним уселся Марков. — Я лично был знаком с Леонидом Соболевым. Он говорил: хорошо, когда человек твердо знает, чего он хочет. Я бы его слова перефразировал так: хорошо, когда командир знает, чем живут его подчиненные. Вот, например, штурман Руднев.

Под пытливым, колючим взглядом комбрига лейтенанту стало неловко, однако он смело заявил:

— Игорь Андреевич знает, чем мы живем, — и, помедлив, торопливо спросил: — Вы, наверное, пришли выяснить, была ли обнаружена подводная лодка?