След торпеды

Не успел Марков ответить, как нарушитель яростно метнулся от дерева к огромному валуну. Падая, он выстрелил. Пуля просвистела в стороне. Марков в недоумении затаил дыхание. Кто мог вспугнуть чужака? Он взглядом впился в черный валун. Из-за валуна высунулась чья-то фигура. Она ловко перекатилась к дереву, и Марков сразу узнал ефрейтора Костюка. Ему хотелось крикнуть: «Куда ты под пулю лезешь? Но Марков не крякнул. Он думал, что предпринять. В тыл нарушителю не зайдешь — поляна голая, ровная, ни кустарника, ни деревца. Вот если подобраться поближе к берегу, то можно было бы взять его в клещи, отрезать пути отхода. Но как? Майор приподнялся над бугорком. Враг откатился поближе к речке, но сидит, как затравленный волк. Но что это? Костюк пополз к нему по-пластунски. Вот уже совсем недалеко от камня. Но почему он так безрассуден? Ведь нарушителю сейчас легко убить его. И, не помня себя, Марков громко крикнул:

— Куда ты? Назад!..

Костюк вскочил и рванулся к дереву. Раздался выстрел. Костюк плюхнулся на землю. У Маркова будто что-то в теле надломилось, похолодел он весь. Неужели Костюк убит? Нет, шевелится. Значит, ранен. А что же нарушитель? Он укрылся за деревом. Речка совсем близко, еще один-два прыжка, и чужак уйдет на ту сторону. От этой мысли у Маркова пот высыпал на лбу. Надо что-то предпринимать, не то уйдет. Он окликнул сержанта:

— Пускай.

Верта тихо, едва касаясь земли, стремительно рванулась к дереву. Глухо, как удар плети, треснул выстрел, и тут же нарушитель закричал не своим голосом…

Он стоял у пенька в изодранной куртке. Из-под крупного лба сверкали черные, как омут, глаза, в которых затаилась злоба. Он отдышался и сквозь зубы процедил:

— Лес я рубил… Туман густой, заблудился я…

— А это что? — майор кивнул на целлофан, в котором лежала карта лесных угодий, нож-финка, компас, изоляционная лента и советские деньги. Все это нашел Костюк в дупле старого дерева.

— Не мои… — качнул головой нарушитель.

Уже совсем рассвело, с моря подул ветер, а на душе у Маркова тепло, как будто умылся горячей водой. Он был рад удаче. Его солдаты задержали нарушителя. Вот ефрейтор Костюк недавно ходит в дозор на этот отдаленный участок заставы, а уже приметил, сколько веток у березы, какие камни рядом с ней, где какие броды через реку, глубины и отмели…

Марков смотрел на врага. Тот поднял голову, прислушался к реке: в том месте, где лесорубы на днях рубили лес, раздался какой-то шум — не то стук топора, не то визг пилы по сухому дереву.

— Вот что, ты один… в лесу был? — майор закурил папиросу.

— Один. — Нарушитель кивнул в сторону своего берега: — Лесоруб я…

— Оно и видно, что лесоруб, — усмехнулся Марков. — Одежда на тебе не лесоруба. Куртка, костюм. Сухое все, а? — Майор обернулся к ефрейтору Костюку: — Багры привезли? Давайте их сюда.

Нарушителю связали руки, а затем все уселись в «газик» и поехали. А вот и то место, где росла береза. Все вышли из машины, в том числе и нарушитель. Марков подозвал к себе ефрейтора Костюка и спросил:

— Ты когда-нибудь рыбачил?

— Хлебороб я. Жена — доярка в колхозе.

— Дело поправимое, — улыбнулся майор. — Сейчас вместе будем рыбачить.

Он взял длинный деревянный шест с острым крючком на конце, вошел по колено в воду и стал водить багром по дну речки. То же самое делал и Костюк.

— В этой реке голец водится, — подал голос явно встревоженный нарушитель. Марков заметил, как у него изменилось лицо, а в глазах забегали светлячки.

— А я хочу поймать щуку, — усмехнулся майор. — Она тут, на глубине, блуждает.

Марков почувствовал, что крючок зацепился за что-то мягкое и тяжелое.

— Костюк, ну-ка помогите. Видать, щука будет килограммов на пять…

Они вытащили из воды большой тяжелый сверток. Марков разрезал веревку, развернул его. Это была резиновая лодка и одежда лесоруба.

— Ну вот, теперь, кажется, все, что требовалось доказать, — улыбнулся майор.

У нарушителя от злобы перекосилось лицо.

Когда «газик» въехал во двор заставы, майор Марков увидел начальника отряда полковника Радченко. Он стоял с дежурным по заставе и о чем-то разговаривал. Потом пошел ему навстречу.

— Рад за тебя, Павел Андреевич, — мягко сказал полковник, тепло пожав руку Маркову. — Пытался, значит, уйти на тот берег?

— Пытался, товарищ полковник, — подтвердил майор. — Да не вышло.

— Кто первым его обнаружил?

— Ефрейтор Костюк, — доложил майор. — Считал бы возможным просить вас, товарищ полковник, поощрить его десятью сутками отпуска. Надо ему съездить домой.

— Да? — на лице полковника застыло удивление. — А что случилось?

Майор Марков рассказал о семье ефрейтора, о том, что скучает он по сыну, жене.

— У меня тоже такое было… А я, признаться, очертя голову в поиск нарушителя не бросался, — холодно заметил полковник. — Так, так… Ну а что касается поездки ефрейтора, то это дело отпадает. Там в отряде Костюка давно ждут… Нарушителя сейчас же надо доставить в отряд. Из Москвы звонили… Кстати, от Игоря тебе привет. Я был у него на корабле, кое о чем толковали. У него все хорошо. Собирается в отпуск…

— Жаль, — грустно вздохнул майор. — Мы хотели вместе поехать. Мать просила…