Следак

Полчаса пути: сперва по асфальту, которым была покрыта улица с многоквартирными домами, а затем по грунтовой дороге под лай собак за заборами — и я на месте. Стою возле одноэтажного добротного дома, построенного из кирпича, который окружал высокий деревянный забор с торчащими между досками кустами малины. Решаюсь.

Подергал калитку, и она, как назло, открылась. Расстроился, словно рассчитывал сделать вид, что никого нет дома, и уехать обратно.

«Приехал, значит, действуй», — рыкнул я на себя и, отринув сомнения, решительно вошел во двор.

Глава 13

Я стоял и осматривался.

Вдоль забора тянулись клетки с кроликами и упирались в огороженный сеткой загон для кур, с другой стороны — наполовину заполненная поленница и собачья будка, из которой вылез пес и, загремев цепью, подбежал ко мне, приветливо скуля и мельтеша хвостом. Погладил животину — люблю собак.

Пока я чесал ему за ухом, из открывшейся калитки, что вела из двора в огород, выбежало измазанное малиной нечто и с криком: «Дядя Альберт приехал!» повисло на моих ногах, пытаясь вскарабкаться выше.

Вот от детей я не в восторге. Они капризные и шумные, и если в самолете твое место оказывается рядом с ними, то полет превращается в ад.

На рефлексах отодрав от себя ребенка, я застыл, держа его перед собой на вытянутых руках, соображая, что теперь с ним делать. Ребенок оказался девочкой лет четырех или пяти. Это я по торчащим в стороны хвостикам на голове определил.

Девочка дергалась, тянула ко мне руки, в глазах восторг, на лице счастливая улыбка. Жесть. Так, на вытянутых руках, я поднес ее к крыльцу, где и сгрузил.

Сам же отступил на пару шагов, скинул со спины рюкзак и прикрыл им ноги, пресекая повторные попытки захвата.

Девочка деловито потерла ладошки, затем одернула шортики и с интересом уставилась на рюкзак.

— Ты привез мне подарки? — в предвкушении праздника спросила она.

На черно-белых фотографиях, что я нашел в вещах Альберта, когда разыскивал адрес сестры, никаких детей не было. Только похожие на меня женщины: пожилая, вероятно, мать Альберта, и молодая, которая на вид была старше Альберта лет на семь или восемь. Письма от сестры я читать не решился, поэтому и не знал о племяннице, только просмотрел надписи на почтовых конвертах, откуда кроме адреса узнал имя сестры.

Про подарки же я вообще не подумал. Да и что дарить абсолютно незнакомым людям? Нет, если бы я об этом вспомнил, что-нибудь да сообразил бы, но, увы, в голову не пришло. Затупил.

Меня спасла от разбирательств вышедшая на крыльцо женщина. Очень похожая на меня, отчего я невольно сглотнул. На фотографиях все выглядело не так реалистично.

На вид ей было лет тридцать, среднего роста, худощавая. Передник поверх домашнего платья с коротким рукавом. Русые волосы, заколотые незамысловатым образом, чтобы не мешали. Продолговатое и скуластое лицо, синие глаза, прямой нос и высокий лоб — все вместе составляло довольно привлекательную внешность.

— Альберт? — Уголки ее губ слегка приподнялись, но выражение лица осталось строгим. В глазах мелькнуло удовлетворение, когда закончился визуальный осмотр моего внешнего вида. — Наконец-то ты приехал, — произнесла она. Шагнула мне навстречу и едва ощутимо коснулась губами моей щеки. Отступила. Вновь скупо улыбнулась, после чего велела заходить в дом.

От обстановки в доме, представлявшей собой смешение деревенского и городского стилей, веяло уютом. Деревянные полы в прихожей были застелены половиками: длинными в полоску и круглыми крупной вязки. В комнате же, куда мы вошли из прихожей, на полу лежал ковер. Белые стены с одной стороны украшала галерея черно-белых фотографий, висевших над двумя креслами и втиснутым между ними столом-книжкой, с другой — вышитые цветными нитками картины. Между окнами расположился высокий стеллаж, заставленный книгами. С потолка свисала хрустальная люстра, ее дополняли однотипные бра над диваном, что стоял у противоположной окнам стены. В углу, на самом видном месте, на тумбе с закрытыми шторкой полками, стоял массивный телевизор «Рекорд В312».

Я засмотрелся на вышитую картину: молодая крестьянка с босыми ногами переступает через ручей, подол ее юбки приподнят, оголяя одно колено, а над головой девушка несет связку камыша. Талантливая работа вышивальщицы, я бы не отказался такой картиной украсить свою суперсовременную квартиру в той жизни.

— Даже не думай, — за спиной раздался голос Клары, сестры Альберта, — знаю, это твоя любимая мамина работа, но она останется здесь, в доме, где жила мама.

— Не думаю. Просто смотрю, — уверил ее я.

— Пойду соображу что-нибудь на стол. Голодный небось. — Клара скрылась в прикрытом шторой проеме между стеной и печью.

Я сбросил рюкзак на пол, а сам уселся на диван. Это стало моей стратегической ошибкой. Влетевшая в комнату девочка с веселым гиканьем запрыгнула мне на колени.

— Сыграем в ладушки? — предложила она мне с ходу.

— Я не умею, — попытался я откосить.

— Забыл, что ли? — удивилась она, но все же поверила.

Наивный, но приставучий ребенок.

— Но ничего, я тебя научу, — обрадовала она меня.