Следящие тени. Книга 1

За ним не следуют, не успевают, а вот уже ворота, юнец налетел на железные прутья, пару раз дёрнул за витражные ручки, но их не открыть, не зря же окутывает толстая цепь, уж такую точно не под силу разорвать обычному мальчишке. Их давно заперли, ибо из поселения выбираются одичавшие, озверевшие люди, оттуда же источается хворь. Тот мир за прутьями есть обитель вечно голодных зверей, но то, что следует за спиной, будет куда страшнее и ужаснее.

Ворота не открыть, за первым осознанием сразу же вспыхивает следующая мысль в голове – перелезть. Глаза уже побежали вверх осматривать возможный путь к спасению. Тянуться до самого конца толстые прутья, вершивший их мастер решил обрамить края острыми наконечниками, как у копий. Перестарался, слишком сильно заточил. Тут же рядом своими демоническими глазками выступают против идеи и хранители прохода. Они, две каменные скульптуры кудрявых ангелов, взирают со своих столбов. Плесень и мох на лицах начального творения, сделали их взгляды угрожающими, полными злобы и ненависти. Жуки, ползающие в углубления, и вовсе как ужасные феи, заставляют думать, что мрачные ангелы смотрят.

Эта преграда будет стоить разодранных ног. Цена, которую пока не хочется платить. Тем более, когда инструкция сестры ещё не зашла в тупик, уводит в сторону. Вот ведь рядом забор и оторванные доски – проход. Всё, как говорила Гретель, она ведь сразу просила не тратить время на вороты, предусмотрела каждый шаг. Спасибо, Гретель, попытается позвать на помощь, сделает всё, как сказала… За забором дорога и дом старухи, ещё один и такой незначительный рывок.

Мальчик оторвался от прутьев, несколько шагов, следом кинулся в проделанную временем дыру. Маленький и такой шустрый, ему ничего не стоило проскочить мимо заострённых досок, таких же опасных торчащих гвоздей. Перепрыгнул и через рассыпанные осколки стёкол – подарок для босых ног. Вот только что-то помешало завершить манёвр. Зацепился за некую сеть, едва не рассёк лицо и ещё бы чуть-чуть и вырезал себе глаза. Какие-то тонкие незаметные нити обволакивает всё вокруг. Только откуда они здесь?

Мальчик не понимает ни этого, ни даже что мешает ему двигаться. Ведь, казался бы, впереди ничего, пустота. Блестит нечто совсем неразличимое. Какие-то сверхтонкие струны. На что может быть способен столь хрупкий материал? Юнец попытался встать – снова упал. Лески натягиваются, но за что-то крепко зацеплены, не вытащить. Их и самих не порвать, они крепки и очень остры. В попытках мальчик режет ладони, попробовал даже перекусить, теперь кровь заполняет рот, стекает по губам и подбородку. Ужасный вкус у неё. Впрочем, острая рвущая боль будет терзать куда сильнее. Порез на языке самый страшный, к нему же добавляются раны рук, секущие царапины на ногах..

В голове помутнение, мальчик продолжает рваться вперёд, но лишь сильнее запутывается. Муха, пойманная пауком. Но выход совсем рядом, он ведь уже выбрался из дома, вылез через забор, дом старухи – ключ к спасению, прямо перед ним. Всё как говорили. Не может же это так закончится. Ему ведь не говорили, что будет леска. Такое не говорили.

Нити заплелись вокруг ноги, больно впилась в кожу, мальчик собрался вскрикнуть, полный крови рот, отчего получилось одно лишь бульканье. Глубоко ранил пальцы, и все равно через раздирающие муки ползёт вперёд, ведь иначе… Что иначе? Его ждёт мучительная смерть, как ту изломанную незнакомку. Долгие страдания, невообразимая боль, гаснущий свет. Если не ждать из их рук подобную смерть с вывернутыми руками, тогда уж придётся вкусить другую с десятком ударов ножом, ту ужасную участь, которую они уготовили его… отцу… Именно то родное лицо он увидел под скатертью… изуродованное, мёртвое.

Что выбирать? Верная гибель ждёт всех…

Тем временем в доме гостей стало гораздо больше, чем на самом значимом празднике. Вот только все они незваные и несут отнюдь не подарки, изволят подать к столу кровь на пальцах, смерть в когтях. Повылезали из всех тёмных углов, своих укромных мест, подвалов и чердаков. Теперь толпятся в коридоре напротив окон.

Тусклый солнечный свет освещает их уродливые лица, нисколько не тяготит. У всех человеческое начало, а у многих и облик, но слово человек никогда не будет относиться к этой мерзости. Ублюдки… выродки… бесстрашные и безжалостные. Они никогда не побрезгают кровью, всегда пренебрежительны к чужой жизни. Их облик уродлив, но сущность ещё уродливее. Изнеможённая нечисть, поганое отребье, белые силуэты… Бледные Лица.

Теперь тварь, до сих пор скрывающаяся под вешалкой, открывает одну дверцу кладовки, другая из толпы с вытянутой шеей вторую. Приглашают на выход то, что лезет из темноты. Явись Вдова. Пробирается мимо стеллажей с одеждой, предметами досуга, коснулась двух теннисных ракеток, зацепила пару оставленных красных туфель.