Следящие тени. Книга 1

Девочка тревожно выдохнула, этим и перетянула на себя внимание. Взор стальной маски вновь обратился к ней, удивительно тщательно рассматривал, удивительно быстро бросил. Какая же скверная физиономия, сейчас его лицо, свободное от падающих теней, стало отчётливой проекцией, на которой хорошо просматривается каждый изгиб и контур металла. Действительно демон из рассказов, ровно так они должны выглядеть, разве только эта сущность утеряла свои козлиные уши и закрученные рога. И вот исключительно сейчас девочка заметила, маска имеет форму не по подобию к человеку, по крайней мере, не по точному, в ней ещё как минимум заложены черты экого хитрого зверя, волка или лисы.

Он, с полуоткрытым лицом, захлопнул книжку. Девочка вздрогнула, с текущей секунды и на все последующие уже не способна смотреть прямо ему в лицо, бросает взгляд исподлобья. Сама же так раскраснелась, уши, щёки, лоб словно томатной пастой намазали. Не лопнут ли? А как блестят глаза. Незнакомец пренебрежительно отбросил свою полюбившуюся книгу обратно на пол, просто распустил пальцы, и пусть летит с высоты его роста. Нежности в этом последнем действие куда меньше, чем в предыдущих, снова мнутся и рвутся неудачно приземлившиеся страницы. Он же сосредоточился на другом не менее захватывающим объекте, суровое дикое выражение не сползает с лица, но пока оно хотя бы держится на расстояние. Девочке не хочется, чтобы серая маска приблизилась и обнюхало её саму подобно книге.

Незнакомец плавно без резких движений одной рукой оттопырил плащ, другую же запустил в образовавшееся пространство. Несколько секунд поисков и высвободил тоненькое изогнутое лезвие. Отполированный металл заблестел. Какой чудесный, жаль, предназначен для разделки туш. Не от красоты и умиления девочка сделала пару шажков назад, сильнее приливает кровь к коже. Насчёт кожи… Для чего ему узкий кривой ножек? Срезать излишки, по-другому сказать, снимать верхний слой. Впрочем, сейчас оно весьма чистое, ни капли грязного несовершенства. Да и незнакомец все равно откладывает практическое применение инструмента на поздний срок, отвёл руку в сторону, и распахнувшиеся пальцы направили лезвие в непродолжительный полёт. Ножик зазвенит на полу рядом с раскиданным содержимым сумки.

С полуоткрытым лицом извлекает следующий предмет из своего плаща. Ручка, а к ней прицеплен заострённый с множеством железных зубов диск. Крупный палец жмёт на кнопку, моторчик легонько поскрипывает, лезвие крутится. Девочка и на этот показ дёрнулась, со схожим шумом работают инструменты у стоматологов. Неприятное воспоминание. Ужасный вкус во рту, запах палёных тканей. Рано вспомнила про свои зубки, до них ещё дойдёт. Лучше пока подумай, не ломят ли твои кости.

Незнакомец и этот инструмент отбрасывает, и ему греметь на плитке. Следующее для осмотра сильно напоминает штопор. Также два рычага, центральная спираль. Вот только выдирают им нечто другое, чем винные пробки. Текущий инструмент не страдает нехваткой внимания, от усердной эксплуатации затёрт до дыр, все доступные проёмы забиты жиром и некими отложениями. Его сложно промыть, ему суждено быть грязным. Тоже летит на пол.

Следующее? Что следующее? Девочку не отпускает тревога, игра закончится, безусловно, закончится. Она же сама под конец… не хочется думать, но это будет так, под конец… будет состоять из отдельных частей. Уже понимает это, раз за разом глотает заливающиеся в рот сопли. Каждый его последующий инструмент ужаснее и хуже. В этот раз только долго копается, никак не найдёт нужное. Изощрён в своей любви к пыткам. Ну что там? Пила? Молоток? Гвозди? Какая его самая любимая игрушка? Наконец, рука, беспокоящая плащ, остановилась. Он вытянул последний подарок – красная роза, цветок. Его серые губы разрезала улыбка.

– Он улыбнулся мне, протянул цветок. Его подарок порядочно завял, бутон сморщился, листья пожелтели и облетели. Но я готова принять подношение.

Впереди старые разбитые ступени… мрачные, серые стены… тусклое лишённое красок царство. Но вот хотя бы сверху спускается дневной свет. Пыль в его озарении становится белыми сверкающими частицами. Сама дорога на выход проложена светлыми тонами, в то время как на спуск, помнится, была усеяна тенями. Виднеется проход на первый этаж, ряд ящиков, гнилой порог, он же выступает в роли своеобразной черты, отсекающей подземные комнаты.

Но и там наверху в лучах солнца не будет безопасно, пока тени от двух детских спин будут перекрываться десятком иных, тех самых, что куда сложнее, темнее и крупнее.

Идут за спиной, положили руки на плечи. Их воля не слабеет, жизни, угодившие в цепкие когти, следуют, куда укажут кукловоды. Безмолвны, ни единого слова не просочилось через маску, выходит она непроницаема не только для чувств.