Следопыт Бероев

– Вот потому и сядешь прямо сегодня, гондон! А я буду приводить малóго на свидание с папашей непутёвым и плясать от радости, что избавилась! Опаньки!

К общей оторопи, следователь Цыпко пустилась в перепляс. Каблук подломился. Едва не упав, плюхнулась на прежнее место.

– Господи! Да что ж это за день такой невдалый!

Она всё-таки разрыдалась.

Глазычев поднялся, подошёл к сожительнице, с опаской огладил по плечу:

– Валюш! Ну, будет! Ну и посадят. Чего за русский мужик без тюрьмы? И ты отдохнёшь.

– Вот и видать, что дурень! – без прежней злобы отругнулась Валентина.

Мы с Бероевым переглянулись.

– Присядьте-ка рядком, благоверные, – и поговорим ладком! – Я показал Глазычеву на стул подле сожительницы. – И слушайте меня, оба два. Вариантов как раз ровно два. Оба для вас плохие. Но один хуже другого. Первый: я увожу Глазычева в Иркутск. Дело возбудит УВД, тут же арестует. Показательный судебный процесс с освещением в прессе. Полагаю, года три реальной отсидки.

Второй. Уголовное дело остаётся в районе. Очевидно, избирается подписка о невыезде. Вполне возможно, райсуд учтёт ходатайства, положительные характеристики, полное признание, раскаяние и ограничится условным наказанием.

Сожители обнадёженно переглянулись.

– И – что для этого надо? – выдавила Валентина.

– А как раз полное раскаяние. Качугский район давно превратился в браконьерский рассадник. УВД и управлению охоты нужна детальная информация об организации групповых браконьерств в вашей зоне. Вы как постоянный участник её знаете.

Глазычев помертвел.

– Да вы хоть представляете, кто в таких охотах участвовал?!

Я ждал. Вновь взвилась Цыпко:

– А что с ним будет, если он их сдаст, тоже представляете?! Вы-то – приехал – уехал!..

– Зато знаю, что будет, если не сдаст. В следующий раз Качуг увидит после колонии.

Цыпко, закусив губу, ломала ногти о собственную ладонь. Глазычев, будто росой, покрылся испариной. Затаился перепуганный Залесьев.

– А нельзя чуть иначе? – деликатно включился Бероев. – Информация передаётся мне. Я её обрабатываю, собираю доказательства, свидетельства. Без огласки. А уж когда будет готово для суда…

– Слушайте! – вскричал Глазычев. – Давайте я их лучше вам живьём сдам! Возьмёте с поличным – так они сами друг друга позакладывают.

Я ещё переваривал услышанное, а «быстрый разумом» Бероев уже выложил на стол карту:

– Где?

– Марусинский заповедник. Вот здесь. – Глазычев ткнул точку на карте. – Загонная охота. Сам Большунов со своими. Потом… – Он нерешительно скосился на жену. Та кивнула.

– Голубович, замминистра, само собой. Под него и затевается. И будто ещё кто-то из областных шишкарей должен подъехать. После охоты едут в гостевой домик… Знаете, возле Замотьева? – Бероев подтверждающе кивнул. – Будут какой-то новый контракт с финнами обсуждать. Мне потому и сына сбагрили, чтоб не мешался.

– Стало быть, правильно мы рассчитали! – не сдержал торжества Бероев. – Даже по месту один к одному сошлось. Когда пойдут?

– Почему пойдут? Ещё затемно должны были уйти.

– Что ты врёшь?! В пятницу! Завтра! – поправил Бероев – с опаской.

– Да нет же. – Глазычев растерялся. – Правда, действительно думали на пятницу. Но, оказалось, Голубович должен обязательно улетать в субботу. У них в воскресенье что-то в Совмине… Мне Лапа потому и трактор отдал, что они на лошадях по Лене пошли.

Бероев распрямился – рывком, будто выкидной нож.

– Там же Репнин с группой! – выдохнул он. – Да ещё Микушева как на грех к ним послал… Вы в леспромхоз о побеге сообщили? – обратился он к Залесьеву.

Тот кивнул:

– А как же! Первым делом. Лично – Прох… Директору…Чтоб во все отделения… Думаете, могут не подчиниться?

– А когда они подчинялись-то?! – Бероев бросился к выходу.

– Я с тобой! Дождись в машине! – успел крикнуть я.

Все оставшиеся, повскакав, смотрели на представителя МВД. Времени на инструктаж не было. Ткнул в сторону Цыпко.

– Вам! Немедленно – готовить все постановления, о которых договорились. Из отдела не уходить. Если доставим браконьеров, работы на всю ночь хватит!

– А я, товарищ подполковник! – опередил меня Залесьев. – Беру пару милиционеров; заскочу в райбольницу, прихватим – мало ли что – врача – и следом! Дежурной части поручу обзвонить по отмене розыска.

– Да!.. – Я судорожно соображал, что упущено. – Рацию мне пулей. Чтоб связь между машинами была!

– Не работает запасная! – повинился Залесьев. – И так-то слабосильные. Мы уж и в ремонт…

Я сорвал со стула дублёнку. В дверях спохватился:

– Вот что! Прежде чем уезжать, дозвонитесь Шебардину! Доложите обстановку. Особо – для сведения: предполагаемых вожаков группы – поимённо! А уж после этого…

– Пулей за вами рванём, товарищ подполковник! – расслышал я, уже выскакивая.

Честно сказать, в эту минуту мне было хорошо: будто вернулся во времена оперативной юности.

ГАЗ-66 парил у крыльца.

– Копаешься! – прикрикнул Бероев.

Когда мы летели по байкальскому льду – то было ралли. Теперь довелось поучаствовать в гонке по пересечённой местности.