Следователь (основы теории и практики деятельности)

Очевидно, что в настоящее время протоколы большинства следственных действий, проводимых в «стационарных» условиях, в частности в кабинете следователя, чаще всего изготовляются им с помощью персонального компьютера (о некоторых проблемах, связанных с его использованием при составлении протоколов, скажем чуть позже). Однако в условиях «полевых» у следователя дело обстоит иначе: далеко не все следователи имеют возможность – да и, подчеркнем, желание – в этих ситуациях пользоваться ноутбуком. А рукописные протоколы следственных действий, к сожалению, далеко не во всех случаях «читаемы».

Практика показывает, что в ряде случаев суды возвращают уголовные дела прокурору для устранения препятствий для их рассмотрения именно по причине «нечитаемости» протоколов следственных действий.

К примеру:

«При подготовке дела к назначению судебного заседания судья пришел к выводу о невозможности проверки материалов дела в судебном заседании с точки зрения достаточности доказательств, поскольку протоколы основных следственных действий следователь написал таким почерком, который фактически невозможно прочесть ввиду его своеобразия и значительного отступления от правил каллиграфии, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, препятствующим проведению судебного заседания. […].

Доводы протеста о том, что данное обстоятельство не свидетельствует о существенном нарушении уголовно-процессуального закона, так как участники процесса не заявляли о несоблюдении их прав, признаны кассационной инстанцией необоснованными»[394].

А потому совершенно верно, по нашему мнению, поступают те следователи, которые к составленному и подписанному всеми участниками рукописному протоколу проведенного следственного действия прилагают ими удостоверяемую его копию, выполненную на ПК.

Однако современная следственная и судебная практика выявила один очевидно негативный аспект проблемы качества составления протоколов в досудебном производстве по уголовному делу, если не обусловленный, то усугубленный, скажем так, достижениями научно-технического прогресса.

И ранее, к сожалению, отдельные протоколы по уголовному делу, в сути своей, содержательно дублировали друг друга. Здесь же мы имеем в виду предоставляемую персональными компьютерами возможность копировать текстовые файлы и полностью переносить их содержание во вновь открываемый файл.

Освоив эту нехитрую премудрость, следователи для облегчения своей работы зачастую просто «перекидывают» текст первоначального протокола допроса в содержание повторного допроса этого же лица (например, он ранее был допрошен в качестве подозреваемого, затем ему предъявляется обвинение), либо уточнением редакции ранее предъявленного этому лицу обвинения, и т. п.

В таких случаях лицо, в сущности, повторно не допрашивается (хотя оно и подписывает соответствующий протокол), что в ряде следственных и судебных ситуаций (конечно же, в первую очередь, когда это лицо отказывается от своих предыдущих показаний) ставит под обоснованное сомнение доказательственную значимость подобных «клонированных» протоколов.

Еще более категорически недопустимо, когда текст допроса одного лица практически без изменений «перекидывается» и с помощью компьютера воспроизводится в протоколе другого допрашиваемого (лишь соответствующим образом изменяются фамилии действующих лиц: фамилией якобы допрашиваемого сменяется фамилия и другие установочные данные лица, с показаний которого этот протокол «скачен»). Мы убеждены: нет ни малейших сомнений в том, что протокол допроса второго таким образом «допрошенного» лица – доказательство недопустимое.

Как показывает практика, это особо характерно для допросов свидетелей – сотрудников милиции, которые производили захват подозреваемого или участвовали в проведении одного оперативно-розыскного мероприятия.

По одному из уголовных дел на предварительном следствии был допрошен в качестве свидетеля сотрудник спецслужбы Н., который вместе со своим коллегой В. осуществлял оперативные мероприятия в отношении подсудимого. Спустя несколько часов в тот же день следователем (об этом свидетельствовали указанные в протоколах дата и время допросов) рассматриваемым здесь образом был «допрошен» и В.

В ходе судебного следствия государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении показаний В., не явившегося в судебное заседание в связи с тяжелой болезнью (эта причина как основание для возможности оглашения показаний свидетеля предусмотрена п. 2 ч. 2 ст. 281 УПК).

Суд совершенно обоснованно отклонил данное ходатайство, согласившись с мнением защитника подсудимого о том, что В. фактически на предварительном следствии допрошен не был, а потому протокол его допроса нельзя признать допустимым доказательством, позволяющим огласить его в суде.