Следствие

Грегори, ни слова не говоря, перешагнул верёвку и вступил в огороженную зону, стараясь держаться её границ. «Бентли», по всей видимости, ехал из Лондона. Ступая как можно осторожней, Грегори прошёл по следу машины. Прямые линии протекторов внезапно обрывались; дальше снег был содран до асфальта и лежал комьями по сторонам. Очевидно, водитель резко затормозил, и заблокированные колёса сработали как снегоочиститель. А ещё дальше на шоссе в снегу виднелась пропаханная длинная дуга, кончающаяся у задних колёс машины, которую, видимо, развернуло боком и швырнуло на дерево. На влажном снегу, особенно по краям шоссе, видны были следы других машин: двойная колея с характерным ромбическим рисунком протектора принадлежала тяжёлому грузовику. Грегори прошёл по шоссе несколько десятков шагов в сторону Лондона и убедился, что последней машиной, проезжавшей здесь, был «бентли»; его след в нескольких местах затёрли отпечатки шин других автомобилей. Теперь он занялся осмотром человеческих следов и пошёл в противоположном направлении, удаляясь от кучки людей, столпившихся в кювете возле «бентли». По кювету прошла, очевидно, целая процессия, так много было следов. Грегори понял, что это санитары несли раненого, и мысленно похвалил предусмотрительного пикерингского коменданта. На шоссе видны были только отпечатки тяжёлых ботинок. Человек, оставивший их, бежал короткими шагами, точно неопытный бегун, пытающийся развить высокую скорость.

«Бежал со стороны кладбища, — подумал Грегори, — выскочил на середину шоссе и, как паровоз, попёр к городу. Неужели это полисмен убегал? От кого?» Он начал искать следы преследователя. Их не было, снег вокруг лежал нетронутый. Тогда он прошёл туда, где от шоссе ответвлялась к кладбищу обсаженная кустами аллейка. Шагах в двадцати от аллеи, дальше по шоссе, он наткнулся на следы машины и людей. Машина приехала со стороны, противоположной Лондону, развернулась и остановилась (отпечатки шин в этом месте были глубже, отчётливей), из неё вышли двое, к ним присоединился третий и повёл к «бентли». Шли они по кювету. Возвратились тем же путём; наверно, у них были какие-то трудности с ношей: на снегу остались маленькие круглые вмятины: прежде чем задвинуть носилки в «скорую помощь», они поставили их на снег. Грегори вошёл в аллею и тотчас же повернул обратно: всё было ясно и так. Наполненные голубыми тенями следы убегавшего шли прямо от морга, недавно побелённая стена которого виднелась метрах в ста.

Грегори вернулся к «бентли», внимательно вглядываясь в следы бежавшего. На расстоянии восьми шагов от места, где стояла разбитая машина, следы пошли в сторону, возможно, полисмен хотел резко свернуть, но больше уже ничего нельзя было понять: снег был взрыт и разбросан. Засунув руки в карманы, Грегори стоял и покусывал губы.

«Спереди объезжал! — решил он. — Но тут его занесло, швырнуло в сторону… Должно быть, постового ударило самым краем багажника».

— А что с этим, с Вильямсом? — обратился он к полисмену.

— Он без сознания, господин лейтенант. Доктор из «скорой» очень удивлялся, как это он смог дойти досюда.

Упал-то он вон там.

— Откуда вы знаете?

— А там есть кровь.

Грегори низко наклонился над указанным местом. Три, нет, четыре коричневатые застывшие капли проникли глубоко в снег. Заметить их было трудно.

— Вы присутствовали, когда приехала «скорая»? Он был в сознании?

— Нет, без сознания.

— Кровотечение было?

— Нет, то есть чуть-чуть, кажется из ушей.

— Грегори, сжальтесь же наконец над нами! — воскликнул Соренсен и, бросив недокуренную сигарету в снег, демонстративно зевнул.

— Инструкцией жалость не предусмотрена, — ответил Грегори и снова склонился над следами.

Вильсон расставлял штатив, а Томас вполголоса ругался: у него в чемодане рассыпался тальк и перепачкал инструменты.

— Ну, ребята, за дело! — сказал Грегори. — Следы, измерения и всё прочее, лучше больше, чем меньше, а потом приходите к моргу. Верёвку можно будет снять. Доктор, пойдёмте, может, там окажется что-нибудь по вашей части… Да, а где комендант? — обратился он к полисмену.

— В городе, господин лейтенант.

— Ну тогда пошли.

Грегори расстегнул пальто, ему стало жарко. Полисмен нерешительно переступал с ноги на ногу.

— Господин лейтенант, мне идти с вами?

— Да, да, идёмте.

Соренсен шёл сзади, обмахиваясь шляпой. Солнце изрядно припекало, снег с ветвей стаял, они влажно блестели и на глубоком голубом фоне казались совсем чёрными. Грегори считал шаги до кустов, откуда начиналась дорога на кладбище. Их оказалось ровно сто шестьдесят. Кладбище и дорога к нему лежали в лощине между двумя пологими холмами, скрывавшими городок; на его близость указывали только поднимающиеся дымы. Снег тут был тяжёлый и мокрый, тянуло холодом. Морг, небольшой неряшливо побелённый барак, задней стеной примыкал к густому кустарнику. На северной его стене было два окна, на торцовой — двери, грубо сколоченные из досок, со скобой, но без замка; они были приотворены. Вокруг виднелось множество следов. У самого порога лежал плоский продолговатый предмет, накрытый брезентом.

— Это труп?