Следуя сердцу (СИ)

Ли Шимин подошел к разложенной на длинном столе карте, с воткнутыми в нее флажками сражающихся войск. Вся центральная часть карты была испещрена черными флажками, обозначающими войска Ашилэ. Флажков армий Тан, в противовес, было намного меньше. Указывая на них, он объяснил ошеломленной этой картиной принцессе:

— На самом деле, армия Цзинчжоу сильно измотана войсками Ашилэ в Цзинъяне. В Чанъане осталось всего около пятидесяти тысяч воинов. Сейчас все они стоят возле реки Вэй. Многочисленные армейские лагеря позади нас пусты. В Чанъане не на кого положиться. Пока что нам удалось остановить врага, запугав мнимым численным превосходством.

— Это безумие! — в волнении вскричала Чангэ. — Если воины узнают, что подмоги не будет, их боевой дух упадет! И тогда Тан придет конец! Как ты мог?..

— Поэтому, — перебил ее император, — я и должен находиться здесь. Когда будет нужно, я укреплю их дух.

— Но с таким количеством победить армию Ашилэ невозможно! Как ты сможешь спасти страну?!

— Чангэ. Я учил тебя и этому. Иногда приходится действовать, даже зная, что это невозможно. И пусть миллионы людей за твоей спиной удерживают тебя, ты должен двигаться вперед.

Ли Шимин замолчал, продолжая вглядываться в ее лицо. Чангэ тоже не находила слов, потрясенная открывшейся ей правдой. Империя Тан стояла на грани поражения, и решимость задействовать все силы и стоять до последнего не давала не то что уверенности, но даже большой надежды на победу. Чангэ начала осознавать, что единственным шансом на спасение Тан было каким-то образом заставить Ашилэ отказаться от завоевательских планов и не допустить решающего сражения.

Поделиться своей мыслью она не успела. Снаружи вдруг взвыли сигнальные трубы и раздались крики: «Нападение! Ночное нападение!». Вбежавший в шатер Фан И взволнованно доложил:

— Ваше Величество, Ашилэ внезапно атаковали наши войска!

Следом за ним вошли Вэй Шуюй с двумя воинами. Шуюй с порога обратился к императору, склонившись в приветствии:

— Ваше Величество!..

Ли Шимин повел глазами в сторону стоящей возле карты Чангэ, и Шуюй на мгновение застыл, ошеломленный, с облегчением выдохнув: — Ты жива!

— Шуюй, ты пришел вовремя. Отправь Чангэ подальше отсюда и убедись, что она в безопасности, — приказал Ли Шимин. — Фан И, приготовь мою лошадь.

— Ваше Величество, лошади готовы. Мы сопроводим вас в Чанъань.

— Нет. Следуйте за мной. Мы ответим на нападение Ашилэ, — решительно ответил император, надевая золотые императорские доспехи. — Передайте приказ по всему войску: поднять флаг Дракона, зажечь факелы. Пусть Ашилэ знают, что император Тан ведет войска!

Чангэ смотрела на него с нескрываемым беспокойством.

— Ты собираешься лично сражаться?! Если император Тан будет захвачен врагом во время битвы, это станет концом династии Тан, — высказала она свое опасение.

— Сейчас решающий момент, другого выхода нет. Мы не можем показать слабость и начать обороняться, давая возможность Ашилэ раскрыть нас. Мое появление заставит Яньли поверить, что армия Тан уверена в победе. — Император ободряюще улыбнулся ей: — Не волнуйся. Я обычно удачлив.

Он стремительно покинул шатер, и Чангэ бросилась к выходу, чтобы через прорезь входного полога посмотреть ему вслед. Сердце ее тревожно билось.

Оно было не единственным. Едва император оседлал коня, к нему подбежали Ду Жухуэй и Фан Сюаньлин и попытались отговорить его лично участвовать в битве. Ли Шимин оглядел взволнованные лица своих верных советников и с серьезной убедительностью произнес:

— Я — император Тан. Защищать страну — моя прямая обязанность. В этот критический момент я должен выступить вперед, чтобы поддержать боевой дух армии и уменьшить количество жертв. Я полжизни провел в сражениях и хорошо понимаю происходящее. Войска Яньли изолированы на чужой территории. Должно быть, он боится, поэтому и устроил ночную атаку. Увидев меня, он испугается еще сильнее. Это единственный способ переломить ситуацию в нашу пользу. Подождите, и вы увидите.

И, коротко приказав: «Вперед!», император во главе конного отряда и императорской гвардии поскакал к реке Вэй, где уже вовсю кипело сражение. Чангэ, с трудом проглотив сжавший горло ком, закрыла глаза, молчаливо вознося мольбу к небесам, чтобы этой ночью удача не обошла императора Тан стороной.

Потом она повернулась к Вэй Шуюю и безразлично сказала:

— Вэй Шуюй. Я не пойду с тобой. Мне нужна лошадь, об остальном я позабочусь сама.

— Ты не можешь следовать за Его Величеством, Чангэ, — озабоченно ответил тот, угадав ее намерение. — Там идет сражение, это слишком опасно. Останься. Я знаю, что ты не поверишь никаким моим словам. Но ты же убедилась, что Его Величество не собирался тебя убивать. Еще не поздно вернуться в Чанъань.

— Нет, — она покачала головой, — поздно стало в то мгновение, когда был убит мой отец. Ничто больше не будет как прежде. Мне не нужна твоя забота. Не нужна была ранее, а теперь тем более.