Следующий апокалипсис. Искусство и наука выживания

Каким будет следующий апокалипсис, зависит от множества факторов, но есть несколько моментов, о которых я могу с уверенностью заявить, основываясь на прошлом опыте. Я вижу явный контраст между историческими катастрофами и тем, как мы представляем себе будущие катастрофы. В популярных сюжетах апокалиптические события происходят внезапно. Но вспомните: я уже неоднократно отмечал, что, судя по археологическим данным, исторические коллапсы происходили десятилетиями или столетиями. Судя по всему, нас ждет продолжительный коллапс. Это совсем не история типа «хватай сумку и посиди пару недель в лесу». Скорее, нас ждут долгие месяцы перебоя с продовольствием, за которыми последует радикальная перезагрузка основных систем, таких как сельское хозяйство.

Индивидуальных навыков и усилий в период следующего апокалипсиса будет недостаточно, нам нужно будет работать как сообществу. Я предполагаю, что пострадает много людей, но все равно останутся те, кто будет нуждаться в помощи. После любого крупномасштабного кризиса останутся миллиарды выживших, а не горстка людей, которых мы встречаем во многих апокалиптических сюжетах. Большое число выживших означает, что потребуются коллективные действия и сотрудничество, как это происходит сейчас в любом сообществе.

Наиболее распространенная критика моей первой статьи 2019 года о ближайшем апокалипсисе заключалась в том, что я не осознаю серьезности надвигающейся катастрофы, если полагаю, что выживут миллиарды людей{128}. Эта критика имеет мало оснований, учитывая, что человечество может пережить страшную катастрофу, и на планете все равно останется более миллиарда человек. Сейчас на Земле живет почти 8 млрд, чтобы нас осталось меньше 1 млрд, должно погибнуть примерно 85 % населения. На протяжении истории 85 % популяции гибло в результате только самых страшных катастроф, и то лишь в определенных регионах. За последние 70 000 лет в глобальном масштабе не происходило ничего подобного мощному извержению супервулкана в Индонезии и последующему глобальному похолоданию, в результате которого численность населения планеты сократилась до менее чем 20 тыс. человек. Самый последний пример такого рода демографического коллапса произошел в ограниченном географическом регионе — в Америке — и был связан с приходом европейцев.

Однако я имел в виду не фактическое число выживших. Я хотел подчеркнуть, что уцелевшие будут жить группами, а не крошечными анклавами. Группы будут намного шире, чем мы видим в своих фантазиях. Это не будет крошечная семейная ячейка, занимающаяся охотой с целью выживания. Мы станем частью сообщества со всеми его преимуществами и проблемами.

Мои критики не поняли и того, что мы собираемся определить и назвать событие апокалипсисом задолго до того, как погибнет 85 % населения Земли. Возьмем для примера изменение климата и повышение температуры, угрожающее мировой сельскохозяйственной системе. В результате наступит великий голод. Он погубит нас всех. Неужели мы будем ждать, пока умрут 6,7 млрд человек, и лишь потом начнем действовать, как при апокалипсисе? Неужели будем ждать этого момента, прежде чем отреагируем на кризис? Конечно, нет. Даже учитывая наше нынешнее бездействие перед лицом убедительных данных, наступит момент, когда и самые ленивые активизируются. Мы отреагируем на апокалиптическое событие задолго до того, как катастрофа достигнет своего апогея, когда еще живы миллиарды людей, даже если в конце их останется меньше. Так что предположение о миллиардах уцелевших вовсе не наивно. Это неизбежно.

В повседневной жизни мы не взаимодействуем каким-либо значимым образом с 1 млрд землян. Куда полезнее думать о постапокалиптической жизни в рамках привычного для нас существования. Если вы живете в сельской местности с очень низкой плотностью населения, где выстроены отношения с ограниченной группой людей, ваша жизнь в результате катаклизма изменится иначе, чем жизнь тех, кто живет в большом городе, где общаться с тысячами людей — обычное дело. По сути, мы нередко являемся частью систем, охватывающих миллионы людей. Как мы видим на примерах краха цивилизации майя и падения Римской империи или на примере сильно пострадавших североамериканских индейцев, общины выживают. Люди продолжали жить в сообществах, гораздо больших по размеру, чем группка уцелевших, которую мы видим во многих апокалиптических сюжетах. И мы тоже будем так жить.