Следующий год в Гаване

– Я едва не погиб. В Санта-Кларе царил хаос. Я отправился с Че и его войсками в город в конце декабря.

– Вы с Че были друзьями?

– Я бы не сказал, что мы были друзьями. Соотечественники по обстоятельствам, а не по рождению. Он приехал сюда из Аргентины в поисках сражений. Он хотел организовывать революции по всему миру.

– Но ведь его многие любили, разве нет?

– Так и было. Он был очень харизматичен, и его бойцы смотрели на него с восхищением. – Пабло пожимает плечами. – Меня больше интересовала Куба, а не революция. В те дни я мечтал о свободе. Свободе от тирании Батисты, о том, чтобы мы перестали быть игрушкой в руках американцев. Я хотел, чтобы остров был демократическим и независимым, а кубинский народ сам определял свое будущее. Иногда мне казалось, что Че просто нравится драться.

– И все же вы сражались рядом с ним.

– Да. Мы с ним в некотором роде были братьями. Мы не всегда любим своих братьев, не всегда согласны с ними, но, если нужно, мы берем в руки оружие и сражаемся бок о бок. В те дни это было правильно.

– Итак, вы отправились в Санта-Клару.

– Да. Элиза не хотела, чтобы я уезжал. Она боялась, что что-то может случиться со мной, с Кубой, с нами. Да и я не хотел оставлять ее одну. Но после того, как я вышел из тюрьмы благодаря помощи Элизы и твоего прадеда, мои дни были сочтены. Батиста был полон решимости показать пример мятежникам. Если бы я остался в Гаване, то рано или поздно оказался бы перед расстрельной командой. Это был вопрос времени.

– Вам было страшно?

– Да, я был напуган. В молодости я бы ответил, что ничего не боюсь и готов умереть за свою страну. Но у стариков есть преимущество перед молодыми – мы можем позволить себе говорить правду. Я боялся умереть. Боялся никогда больше не увидеть Элизу. Боялся, что мы проиграем и все наши усилия окажутся напрасными. Но пока мы ехали в Санта-Клару, мой страх отступал. Нас встречали люди, которые выходили из своих домов или с полей, где работали. Они нас подбадривали. Обувь у них была поношенная, одежда грязная, но в глазах светилась надежда. В нас они видели свое будущее. Будущее Кубы. Меня стала наполнять гордость. Я в полной мере ощутил, что мы служим чему-то более великому, чем мы сами, и, если мне суждено встретить смерть, она не будет напрасной. Молодые мужчины часто мечтают стать героями. Мы поняли одно: что бы ни случилось в Санта-Кларе, нас будут помнить, как героев.

– Почему вы решили сражаться?

– Я познакомился с Фиделем, когда изучал право в Гаванском университете. У нас были общие занятия, и однажды вечером после лекции мы пошли выпить. В те дни он был так увлечен, что я легко поддался его словам, его энтузиазму и мечтам о переменах. Мы были поглощены идеей свержения Батисты. Нас настолько захватил дух борьбы, что мы почти перестали думать о будущем. Мы оба считали, что Куба должна стать свободной, но в то время мы не понимали, что наши взгляды на то, как эта свобода будет выглядеть, расходятся. Мы даже представить себе не могли, насколько реальность будет не похожа на ту жизнь, о которой мы мечтали, когда были фактически детьми, играющими в революцию.

Меня удивляют искренность и нотки сожаления в его голосе.

– А что бы вы изменили, если бы могли?

– Все. Ничего. Кто может знать, как все сложится?

– Что случилось в тот день в Санта-Кларе?

– В Санта-Кларе я был ранен. Нас было несколько сотен. Небольшая группа пошла с Че. Остальные, в том числе и я, вооружившись гранатами, отправились захватывать холм. Нас вел Эль Вакерито.

– Эль Вакерито?

– Роберто Родригес Фернандес. Он погиб в Санта-Кларе. Ему было всего двадцать три года.

Он произносит эти слова таким будничным тоном, как будто погибнуть на войне – обычное дело.

– В армии Батисты было почти четыре тысячи солдат, танки, самолеты. Нас превосходили в численности и вооружении.

– Но вы победили. Я видела мемориал, поезд.

Кажется, ему приятно слышать мои слова.

– Да, все верно. Солдаты Батисты устали сражаться. Когда мы захватили поезд с подкреплением, отправленный Батистой, все закончилось. Батиста бежал в первые часы Нового года, а мы направились в Гавану. Я потерял много крови, и началось заражение. Я чуть не умер – врачи решили не перевозить меня в Гавану, поэтому я остался в Санта-Кларе до выздоровления. В суматохе Гильермо решил, что я умер. К тому времени, когда я уже поправился достаточно для того, чтобы связаться с Элизой, Батиста покинул страну и Фидель захватил власть. Повсюду начались забастовки, и Куба погрузилась в хаос. Я должен был вести себя очень осторожно – в то время мне нечего было предложить Элизе, а ее семья никогда бы не одобрила наши отношения. Я поехал в Гавану, чтобы повидаться с ней. Не успел я опомниться, как узнал, что ее отец в тюрьме. Новая власть охотилась за всеми, кто раньше поддерживал Батисту. И уже шли разговоры о том, чтобы отобрать плантации у элиты. В этих обстоятельствах семья Перес была доступной мишенью.

Меня поражает то, как он описывает режим. Он говорит так, словно революция Кастро не имела никакого отношения к той революции, за которую боролся он.