Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

Нам обоим прекрасно известно, что Дэррил – пренеприятный засранец, который готов на что угодно, лишь бы улизнуть от работы. Он утверждает, что на прошлой неделе у него был заложен носик (вот бедняжка), и теперь просит меня написать вам письмо, чтобы не предстать перед судьей за уклонение от назначенных ему в качестве наказания общественных работ. Будьте любезны отправить его прямиком в тюрьму и закрыть его там навсегда, потому что сегодня у меня особенно плохое настроение, так как я сильно отстаю от графика из-за мудаков вроде Дэррила, попусту тратящих мое время.

Искренне ваш,

доктор Бенджамин Дэниелс».

Вот какое письмо мне хотелось написать. Если бы я это сделал, то, конечно, получил бы моральное удовлетворение, но потом был бы отстранен от работы за нарушение профессиональной этики, а Дэррил узнал бы, где я живу, и избил бы меня до полусмерти. Остается надеяться, что инспектор сможет прочитать между строк более сдержанного письма, которое я написал на самом деле.

«Дорогой инспектор!

Дэррил утверждает, что не смог прийти на общественные работы в прошлый четверг из-за симптомов вирусной инфекции. В тот день его не осматривали, а сейчас симптомы уже прошли.

Искренне ваш,

доктор Бенджамин Дэниелс».

Чтобы составить это письмо, не нужны знания по медицине или врачебный опыт, но уже тот факт, что его написал врач Дэррила, а не его тетушка Дорис, означает, что Дэррилу, вероятнее всего, удастся избежать суда, а вместе с ним и тюрьмы.

Собака-терапевт

Последние полгода перед тем, как заняться общей практикой, я проработал в психиатрическом отделении больницы. К тому времени я уже понял, что хочу стать семейным врачом, и, поскольку терапевты часто имеют дело с психическими расстройствами, решил, что будет полезно поближе познакомиться с этим разделом медицины. Меня назначили в подразделение судебной психиатрии. Это закрытое отделение, в котором лежат пациенты, считающиеся «невменяемыми в отношении совершенных ими преступлений». Мне нравилось рассказывать приятелям на вечеринках, что я работаю судебным психиатром. Звучит круто, правда же? У людей создавалось впечатление, будто я, прямо как герой Робби Колтрейна из сериала «Метод Крекера», расследую преступления и вывожу душевнобольных преступников на чистую воду благодаря блестяще сформулированным вопросам и умело поставленным диагнозам. На деле все, разумеется, было иначе. Понятно, что работал я не судебным психиатром, а младшим врачом, прикрепленным к судебно-психиатрической бригаде. Я расхаживал по отделению, брал кровь на анализ и измерял давление. Иногда я писал письма в Министерство внутренних дел, чтобы узнать, например, можно ли отпустить к сестре на свадьбу одного из пациентов, пообещавшего, что он не напьется и никого не убьет.

Пациенты тут лежали разношерстные. Каждый из них совершил то или иное преступление, будучи психически нездоровым, но не всех так уж необходимо было запирать в психушке.

Один парень поджог ночлежку для бездомных под воздействием галлюцинаций, вызванных шизофренией. В совершенном им преступлении не было злого умысла. Он попросту пытался спасти других обитателей ночлежки от злых духов, которых хотел таким образом выкурить.

Лекарства полностью купировали симптомы болезни, и теперь он бы и мухи не обидел. Тем не менее поджог – серьезное преступление, так что парня держали под замком в нашем отделении. У другого пациента началась паранойя после употребления марихуаны. Он сцепился с кем-то на вечеринке и пырнул его ножом. Не уверен, стоит ли винить в этом паранойю или банальную глупость, свойственную многим пьяным и обкуренным молодым ребятам. Та драка произошла десять лет назад, но пациент по-прежнему оставался в отделении, так как считалось, что он опасен для общества.