Следы

Отец сказал, что сообщил тетушке Грасии о том, что он не мог утверждать, что ее религиозные взгляды верны, потому что и сам этого не знал. Так же, как и не мог утверждать, что это ложь, потому что не знал. Он ничего не знал. Но поскольку ее религия была красива, добра, и просто была религией, он надеялся, что она может оказаться верной. И что если нет фундамента прочнее надежды, то его крещение будет хоть что-то для нее значить, и он был готов пройти через это со всеми подобающими церемониями. Она сказала, что это значит для нее все. И он принял крещение.

Нил спросил отца, почему глупая радость тетушки Грасии для него значила больше, чем унижение всей остальной семьи, особенно тебя, Джуди, Нила и меня.

Отец ответил, что если добрый и полезный поступок смог унизить его детей, то ему жаль.

Поскольку ты меня уже просила об этом дважды, я пришлю тебе свою поэму о Боге. Дедушка сказал, что в ней что-то есть, но он думает, что мои начинания лучше разовьются в английской прозе. Он озаглавил поэму за меня.

ВСЕМОГУЩЕСТВО

Бог сидел, грустил и вздыхал:
«Как мало людям известно!
Они уверены, что я жду похвал,
За то, что там, внизу, жизнь создал им пресную».
«Да как же он смеет нас всех притеснять?» —
«Вот все, что у них на уме, не иначе.
Да как же они не могут понять,
Что я только начал?
Они говорят, что я и не знаю,
Как много ошибок свершаю за раз
И эта вся ноша меня так терзает…
Почему бы им просто не помочь мне сейчас?»

IV

Стук — потребность, аккуратно обернутая в почтение, — заставил стекло офисной двери Линн Макдоналд слегка содрогнуться.

Она услышала голос секретаря:

— Мне вызвать вашу машину, мисс Макдоналд, или заказать вам ужин прямо сюда?

Линн Макдоналд положила последнюю страницу последнего письма Люси на стопку остальных страниц напротив себя и разгладила ее пальцами. У телефона лежала еще одна пачка писем от Нила Квилтера, аккуратно связанная ниточкой соблазна.

— Не сейчас, мисс Кингсбери. Думаю, что я задержусь здесь еще на полчаса. Но вы можете идти домой. Я думала, что вы уже ушли.

— Я могу помочь?

— Нет, благодарю.

Ниточка развязалась очень легко. Из конверта с голубой фигурой она достала первое письмо Нила Квилтера и развернула толстую кипу сложенных страниц.

ГЛАВА X

I

10 октября 1900. Среда, вечер

Дорогая Джуди,

Я только что вернулся домой из Квилтервилля, где получил твою телеграмму с просьбой о том, чтобы я рассказал тебе все, что здесь произошло. Я сказал дедушке и всем остальным, что им нет никакого смысла тебе врать и что им все равно не удастся тебя обмануть. Я ни минуты не сомневался, что по той бешеной телеграмме, что мы тебе выслали, ты сразу поймешь, что мы что-то скрываем.

Джуди, сейчас я собираюсь сделать то, чего ждал бы от тебя. Я собираюсь рассказать тебе правду. Недоговаривать тебе и все в этом роде — просто сентиментальный мусор. Ты не просто имеешь право знать — ты обязана знать, что отец умер не милосердно и мирно в ту гнилостную ночь прошлого понедельника.

Отца убили в его собственной комнате. Его застрелили. Кажется ужасным, не правда ли? Но это не ужас. Не по этой причине мы тебе лгали. Это не то, что нас добило. Я расскажу тебе, в чем настоящий ужас. И все же… это не может быть правдой. Если это не может быть правдой, то это ошибка. Сейчас расскажу почему. Я уже все это обдумал. Тщательно обдумал. Это не может быть правдой. Я имею в виду, не может быть правдой то, что кто-то из нас прямо здесь, в доме, в ту ночь, что кто-то из членов нашей семьи, семьи Квилтеров, убил отца.

Это первая вещь, которую мы с тобой должны сделать, Джуди, ты и я. Нам нужно доказать, что никто из членов семьи Квилтеров не убивал отца. Когда мы это докажем, думать станет проще. Мы сможем двинуться дальше и найти того, кто это сделал — черт бы его побрал! И придем на его казнь.

Именно поэтому, прежде чем что-то еще сказать, мне нужно тебе рассказать о своих мыслях насчет семьи. Ты знаешь, что я думаю о нашей семье не так, как ты. Я вижу их более ясно, что ли. Я знаю, что мы все — чертовски несовершенная компания. Я уже смирился с этим. Думаю, что мудрее всего с этим смириться.

Начнем с дедушки — лучшего представителя семьи после смерти отца. Дедушка сентименталист и немного позёр и… Думаю, на этом пока можно остановиться. В чем смысл? После отца дедушка — достойнейший из всех людей, которых я когда-либо знал или узнаю. Думаю, он не идеален. Но он настолько чертовски близок к этому, что я просто не могу выделить его недостатки. Любое отрицание проступка для дедушки — пошлость. Весь мир дедушки крутился вокруг отца — и тетушки Грасии с Люси.