Следы говорят

забеспокоится и, чтоб сбить человека с толку, выбежит на прогалину – покажется ему на

глаза, в расчете, что тот погонится за ней и ей удастся отвлечь его.

Вместе с коровой и её малышом бродили быки – старый, с ветвистыми рогами, и двух-

годовалый. Их дед видел реже: скрытны очень и осторожны.

На зиму лоси как в воду канули, откочевали. Только весенней порой встретился с ними

лесник там, где менее всего ожидал.

Интересно всё получилось.

Пробирался Петрович по болоту в лесную глушь; сюда на свои игрища слетались

краснобровые глухари. Шел он по раскисшей мшаге, минуя заросшие кочки. Среди

бархатистой зелени алела перезимовавшая клюква, будто просыпали её здесь из корзин. На

серой мшарине виднелись пучки желтого мха. «Да это следы медведя», – сразу понял

опытный охотник. Тут бродил проголодавшийся за зиму мишка и ел клюкву. Лапы его

увязали в болоте. Вытаскивая их из слякоти, медведь когтями выворачивал мох.

Видно, усердно топтался мохнатый ягодник, вот даже кочка примята. Отдыхал, что ли, на

ней? Посидел-посидел да и зашлепал прямиком через болото.

Что же заставило бурого зверя бросить закуску? Любопытно старому разгадать затею

топтыгина.

По следам медведя Иван Петрович вошел в березняк. Тут всё и разъяснилось...

Медведь увидел лосей. На влажной почве хорошо отпечатался их свежий ход. Сохатые

шли друг за другом, ступая след в след, будто один прошел. Только там, где они расходились

по сторонам, мимоходом обрывая ветви, можно было заметить, что их было несколько.

Впереди шагал вожак. Это была корова, – копыта у неё более узкие. За ней шел бык. Издали

его теперь не отличить от лосихи: сброшенные зимою рога еще не выросли. Замыкала

шествие маленькая прошлогодняя телочка... Вот лоси смело вошли в болото. Растопыривая

копыта (выше них имеются еще и подпорки), животные не боялись увязнуть. Вдруг вожак

остановился: медвежий дух учуял. Лосиха повернула назад и повела табунок в обход.

Так она хоть и крюк дала, но всё-таки перешла болото. Никакая сила не собьет лосей с

того направления, какое они избрали.

«Не моя ли «знакомая» возвращается на свой остров?» – подумал старик.

Проверил её дорогу и обрадовался. Пожалуй, она. Недаром упорно стремилась к острову.

Дед не ошибся. Поздней осенью устроили облавную охоту в этом острове. С одной

стороны, укрывшись в кустах, тихо стояли охотники, а с другого конца остров был охвачен

полудугой загонщиков. По сигналу они должны были с шумом гнать дичь на затаившихся

стрелков. Охотники хорошо знали, что по лосям стрелять нельзя, – бережем мы их. Но лоси

сами о себе позаботились.

С криком, свистом, гамом двинулась облава загонщиков. Лоси насторожились, прислу-

шались, потом внезапно бросились прямо на крики. Покачиваясь, размашистой иноходью (на

этой побежке их и на хорошем скакуне не догонишь) лоси вихрем прорвались сквозь цепь

людей. Впереди мчалась корноухая; следом, закинув рога на спину, чтобы не цеплять ими за

ветки, проскочил бык, за ним остальные.

Почему же лоси не устремились в ту сторону, где царило безмолвие? Не поверили

тишине. Навык подсказал им, что нападающий затаивается или тихо крадется, но не

предупреждает криком и шумом о своем приближении.

Лисицы же, зайцы и даже очутившийся в загоне медведь, заслышав шум, направились

прямо к молчаливой засаде...

Так и остались в острове сохатые. Когда подморозило и в воздухе замелькали снежинки,

лоси опять откочевали.

На следующий год весна была ранняя. На полях по возвышенным местам уже подсохло,

и здесь попыхивали тракторы. За ними тянулись многолемешные плуги, переваливая теплую

землю, готовую принять зерно.

Но в лесу – иные картины.

По ельникам снег лежал пластами, а на откосах желтела мать-и-мачеха. В ещё голых

березняках и осинниках показались синяя медуница, хохлатки, голубые перелески. Эти

скромные цветы-подснежники в начале весны желанней роз. Зашуршав сухой, пожелтевшей

травой, выбежала на солнце ящерица.

В такую пору в самой глуши лесного острова встретил лесник свою «знакомую». Корова

стояла в зарослях. Подняв голову и насторожив ухо, она пристально наблюдала за человеком.

Не хотелось ей покидать свою стоянку.

Петрович повернулся и ушел.

Он знал: скоро у лосихи будет теленок.

СОКОЛ-САПСАН

У придорожной канавы я спугнул пару чирков-свистунков – маленьких красивых уточек.

Облетев меня полукругом, они понеслись в сторону прибрежных камышей степного озера. Я

залюбовался ими, – недаром чирки славятся быстротой своего полета. Они зигзагом взвились

вверх и вдруг, уже врозь и почти отвесно, камнем бросились вниз. С высоты стрелой

мелькнула тень, наискось ударила чирка, и закувыркалась маленькая уточка, рассеивая в

воздухе перья. Хищник подхватил убитую птицу и унес.

Ястреб-тетеревятник? Не похоже. У того крылья короче и круглее, а хвост длиннее. Я

тогда ещё не знал, что это сокол-сапсан, пока снова не увидел его.