Следы и тропы. Путешествие по дорогам жизни

Интерес к хайкингу во многом объясняется желанием вырваться за пределы технологического ландшафта и добраться до некоего природного субстрата: выражаясь словами Маккея, чтобы за «машинным влиянием» увидеть «первобытное влияние». Но, по иронии судьбы, хайкинг тоже зависит от технологий. Многие из самых первых хайкеров добирались до гор на поездах и автомобилях. Сегодня одни технологии (например, мобильные телефоны или квадроциклы) считаются предосудительными, в то время как другие (например, очистители воды, походные печи и GPS-локаторы) признаются вполне допустимыми. В любом случае, технологии неумолимо проникают в дикую природу, позволяя хайкерам открывать новые для себя земли, путешествовать по-новому, думать в новых терминах и приспосабливаться к новым ценностям.

Дикая природа выглядит иначе в неоновом свете технологий. С точки зрения защитников природы, технологический ландшафт – это просто разоренный ландшафт дикой природы. Но если посмотреть на этот вопрос через призму технологии, то дикая природа представляет собой всего лишь ультра-минималистский технологический ландшафт, предназначенный для отдыха от жизни в более сложных технологических ландшафтах. Читатели, выросшие на книгах Джона Мьюира и Эдварда Эбби, вероятно, скривятся, услышав это мнение – как, впрочем, и я когда-то. Так уж сложилось, что мы весьма недоброжелательно относимся даже к теоретической возможности смешения технологий и дикой природы. Однако во время похода по Международной Аппалачской тропе я перестал быть столь категоричным. В то время как большинство троп тщательно скрывают свои непростые отношения с технологиями и для этого запрещают проезд моторизованного транспорта, избегают пересечения с дорогами, маскируют свою собственную конструкцию, и всеми другими способами как можно лучше подражая первобытной природе – IAT несет ее беззастенчиво, как улыбающийся рот, полный золотых зубов.

* * *

Я долетел до Ньюфаундленда и продолжил путешествовать автостопом. Большая часть ньюфаундлендского сегмента тропы проходит по шоссе 430, которое предприимчивая местная туристическая ассоциация окрестила «тропой викингов». Отправившись в путь из города Дир-Лейк, я переезжал от одного городка к другому, останавливаясь то тут, то там и совершая непродолжительные походы по наиболее живописным местам. (По мнению архитекторов тропы, сочетание длинных поездок и коротких походов идеально подходит большинству людей. Интересы сквозных хайкеров, очевидно, интересовали их в последнюю очередь.) В конце концов я добрался до самой северной точки тропы – места под названием Воронья голова. Там я прогулялся по гравийной дорожке меньше трех миль, прежде чем добрался до обрыва, с которого открывался вид на бескрайний океан, усеянный айсбергами. Я не обнаружил ни одного знака, указывающего на конец тропы. Вернее, раньше там был какой-то знак, но, как я узнал позже, его сдуло ветром. Я долго бродил вдоль обрыва, пытаясь представить, чтобы я почувствовал, если бы пришел сюда из Джорджии.

Я точно не испытывал ни малейшего триумфа. Скорее, меня охватило чувство вины и растерянности. Попав туда автостопом, я сам лишил себя возможности познакомиться с местными ландшафтами в неторопливом режиме, который доступен только при сквозном хайкинге. Автостоп – это слишком просто и быстро.

Впрочем, у автостопа есть один плюс: это отличный способ познакомиться с местными жителями. Уютно устроившись в машине и глядя на дорогу, люди почти сразу начинают вести непринужденную беседу. За удивительно короткий промежуток времени неловкость, подозрительность и боязнь, что рядом с тобой может оказаться маньяк-убийца, сменяются ощущением, что ты знаком с этим человеком всю жизнь. На Ньюфаундленде мне довелось поездить с рыбаками, шахтерами, плотниками и даже с одним дальнобойщиком, перевозившим утилизируемые отходы на фуре, на решетке радиатора которой красовалась пара лосиных рогов. (Он рассказал мне, что в среднем сбивает около двадцати лосей в год.) Водители были исключительно щедры. Они постоянно предлагали мне пиво и наркотики – долгожданная инверсия традиционной экономики автостопа, которая осуществлялась по формуле «задница-бензин-или-травка». В свою очередь, все, что им было нужно – это просто поболтать с кем-нибудь.