Следы на песке

А, вот что! Фацио, Галло и Галлуццо вышли на террасу, и он поднялся с песка, машинально сунув подкову в карман.

Потом пошел переодеться, закинул снятые штаны в корзину с грязной одеждой.

Потом принял душ, болтал с Фацио, потом прибыли «космонавты», а труп исчез. Спокойствие, только спокойствие, Монтальбано. Надо выпить еще кофе.

Так, начнем сначала. Утром несчастной умирающей лошади удается вырваться, и она отчаянно скачет по песку…

Господи! Неужели песчаная дорожка из того ночного кошмара – об этом? И он неправильно истолковал свой сон?

…и падает замертво у него под окном. Убийцам надо увезти и спрятать труп. Они находят тачку, фургон, перевозку, что-то такое. Явившись за тушей, они замечают, что комиссар проснулся, увидел лошадь и вышел на пляж. Тогда они прячутся, выжидая подходящего момента. И вот наконец удача: комиссар и Фацио – на кухне, оттуда пляжа не видно. Они посылают лазутчика; тот, убедившись, что хозяин и его гость мирно беседуют, подает знак остальным – мол, путь свободен, – а сам продолжает наблюдение. Туша мгновенно исчезает. Но тогда…

Там осталось еще немного кофе?

Кофейник был пуст, но он не решился попросить Аделину сварить еще. Встал, зашел в дом за бутылкой виски и стаканом и направился обратно на террасу.

– С утра пораньше, синьор комиссар? – остановил его укоризненный голос Аделины: та наблюдала за ним с порога кухни. И снова он ничего не ответил. Налил и сделал глоток.

Раз те наблюдали за ним, пока он разглядывал лошадь, значит, они видели, как он подобрал подкову и положил в карман. А это означает, что…

…что ты был неправ, кругом неправ, Монтальбано.

Не собирались они влиять на твои показания в суде против Ликко, Монтальбано. Суд против Ликко тут ни при чем.

Им нужна подкова. Ее-то они и искали, когда перевернули дом вверх дном. Даже часы вернули, чтобы понял: в его дом залезли не воры.

Но почему эта подкова столь важна?

Единственный логичный ответ таков: пока она у него, в похищении трупа лошади нет никакого смысла.

Но раз для них так важно добыть подкову, почему после неудачного поджога они оставили попытки?

Проще простого, Монтальбано. Потому что Галлуццо подстрелил Гуррери и тот умер. Накладка вышла. Но они как пить дать заявятся снова.

Он снова взял в руки подкову, чтобы изучить получше. Обычная подкова, каких он видел десятки.

Что же в ней такого, что за нее уже заплатил жизнью один человек?

Он поднял глаза на море, и тут сверкнула вспышка. Нет, никто не следил за ним в бинокль с лодки. Вспышка случилась у него в голове.

Комиссар вскочил, побежал к телефону, набрал номер Ингрид.

– Алё? Кто говолить?

– Синьора Ракеле дома?

– Ты ждать.

– Алло? Кто это?

– Монтальбано.

– Сальво! Какой приятный сюрприз! Как раз собиралась тебе звонить! Мы с Ингрид хотели пригласить тебя сегодня на ужин.

– Да, хорошо, но…

– Куда пойдем?

– Приходите лучше ко мне, я скажу Аделине, чтобы… но…

– Почему ты все время говоришь «но»?

– Ты мне вот что скажи. Твоя лошадь…

– Да? – встрепенулась Ракеле.

– Подковы у твоей лошади имели какие-то отличия?

– В каком смысле?

– Не могу сказать, я в том не разбираюсь, ты ведь знаешь… Может, на них что-то выбито, какой-то знак…

– Да. Но почему ты об этом спрашиваешь?

– Так, одна безумная мысль. И что за знак?

– Ровно по центру дуги выбита маленькая буква W. Мне их делает на заказ в Риме один кузнец…

– А Ло Дука для своих лошадей заказывает у того же…

– Ну что ты!

– Жаль, – вздохнул он с напускным огорчением. И повесил трубку. Не хотел, чтобы Ракеле начала задавать вопросы.

Последний фрагмент головоломки, которую он собирал в уме с того самого вечера во Фьякке, встал на место и придал смысл картинке.

Ему хотелось петь. А кто запретит? Затянул во весь голос из «Богемы» Пуччини: «Холодная ручонка, надо вам ее согреть…»

– Синьор комиссар, что с вами творится-то сегодня? – изумилась горничная, примчавшись с кухни.

– Ничего, Аделина. Кстати, приготовь-ка на ужин что-нибудь вкусное. У меня будет двое гостей.

Зазвонил телефон. Ракеле.

– Нас разъединили, – поспешно сказал комиссар.

– Слушай, в котором часу нам приехать?

– В девять подойдет?

– Отлично. До вечера.

Только положил трубку, как телефон снова зазвонил.

– Это Фацио.

– Я передумал, сейчас сам приеду, дождись меня.

Он распевал всю дорогу: мелодия и слова крепко засели в голове. Когда доходил до места, дальше которого не помнил, начинал петь сначала.

– «…Надо вам ее согре-е-е-еть…»

Доехал, запарковался, прошел, напевая, мимо остолбеневшего Катареллы.

– «Темно ужасно…» Катарелла, скажи Фацио, пусть немедленно зайдет ко мне. «…Мы ищем ключ напра-асно…»

Зашел в кабинет, сел, откинулся на спинку кресла:

– «Еще немножко-о-о…»

– Что случилось, комиссар?

– Фацио, закрой дверь и сядь.

Достал из кармана подкову и положил на стол:

– Рассмотри хорошенько.

– Можно взять в руки?

– Да.

Пока Фацио разглядывал подкову, он снова принялся тихонько напевать:

– «…И взглянет нам в окошко…»

Фацио вопросительно посмотрел на него:

– Подкова как подкова.