Следы на песке

— Серафим? — Передо мной сидела большая пестрая птица и, не моргая, смотрела на меня круглыми темными глазами. Она быстро увеличилась в размерах, хлопнула мягкими крыльями и сбросила перья. Да. Это была Серафим. Мы оставляли вместе следы на песке серой пустоши, хотя так ни разу и не видели друг друга. Теперь, похоже, было на то, что встреча, наконец, состоялась. Длинное серое платье до пят. Гладкие черные, зачесанные назад волосы. Загадочный глубокий взгляд. Полуулыбка, за которой скрывалась целая вселенная. Вселенная Серафим. Высокая с тонкой и зовущей пластикой фигура. Точные движения. Серафим протянула ко мне ладонь, на которой лежала большая черная жемчужина.

— Ты так и не сказал мне, «нет», мечник. — Я опустил глаза. Да. Мы так и не встретились в Золотом городе вечных дождей, не смотря на то, что долго искали друг друга. Неужели Серафим один из стражей? Как же не хотелось в это верить.

— Посмотрим? — Серафим, надув щеки осторожно подула на блестящий перламутровой тьмой шарик на своей ладони и огонь в костре погас. Где то вверху зажглись яркие фонари рампы. Под ногами оказались деревянные доски подмостков. Мои доспехи превратились в обыкновенные потертые джинсы и свитер. Запахло снова льняным маслом и красками. Я сидел на диване и ждал Лору. Передо мной стоял ее портрет. Длинные рыжие волосы. Округлое лицо. Голубые глаза. Чувственные розовые губы. Упрямая ямочка на подбородке. Взгляд, «снизу вверх», вызывающий неудержимое желание ее оберегать и прятать за спину.

Серафим стояла у края рампы, опираясь ягодицами о стол. На нем стояла бутылка красного вина и два бокала. Один был пуст, другой, почти до края полон. Она взяла его и понесла к губам. Смотрела на меня с терпеливым ожиданием. Улыбнулась.

— Мессир. Лора ищет тебя. Ищет, не смотря на то, что ее муж Минотвар. Ты сможешь сказать ей «нет»?

Минотавр. Один из демонов Гуанганапа, так и не решивший кто он есть на самом деле. Могучий и несчастный. Лора — это все, что было у него. Если Лора уйдет со мной в зазеркалье наших с Серафим следов — Минотавр погибнет. Его лабиринты окажутся слишком сложными и запутанными даже для него. У него не было тропы. Он не искал путей. Он не оставлял следы на песке серой пустоши. Хотя… Да. Серая пустошь способна помнить не только следы, но и судьбы. Скорее всего, Минотавр останется в вечности именно поэтому.

Серафим была не плохим архитектором, но Ши так и не дал ей звезду второго иерарха. Хотя… Так ли это было важно? Мир Серафим проникал в мир Хартланда и отражался в нем радостью, болью, состраданием. Заставлял просыпаться и открывал глаза. Серафим умела «будить» и делала это очень хорошо.

Я сидел на продавленном диване. Смотрел на портрет Лоры, который нарисовал сам и продолжал напряженно размышлять. Мир Мессира Лоры и Минотавра, мы придумывали с Серафим вдвоем, и, разумеется, я знал каков он. Он был прекрасен. Он был великолепен. И все в нем было искушением. Искушением страшным, тяжким и едва преодолимым. Я понимал, почему предопределение Терры поставило мир Серафим в образе стража на моей тропе. Мир Серафим был ловушкой. В него, как и в домике Эо хотелось спрятаться от боли, страданий и бесконечной битвы.

Если вам скажут, что мечники Хартленда не ведают страха — не верьте. Тот, кто не боится — проигрывает и бой, и битву и войну. Так было всегда. С самого начала времен. На Хартленд шли тьмы и тьмы, захватчиков было больше в сотни, тысячи раз. Но они проигрывали именно потому, что переставали бояться, тех, кого старались уничтожить, считая их малочисленными или слабыми.

Сейчас страх был нужен мне как никогда. Страх заставлял быть чутким и сильным. Страх делал мысли ясными и выпуклыми. Он не оставлял места ни для сомнений ни для колебаний, но, только в том случае, если мечник умеет им пользоваться. Да, страх как оружие. Страх как союзник. Страх как основное правило и способ выживания. Но просто выжить имело смысл только в том случае, если ты идешь дальше. Иначе. Пустота и стыд. Бесчестие.

В моем сердце опять шла битва, в прочем, как и уже много-много раз. Ее фронт и искры скрещенных клинков проходили не через фронтир, а через слабое, но бесконечно сладкое — сдайся. Ты мал и слаб. Ты всего лишь человек в этой огромной вселенной. От тебя ничего не зависит, и зависеть не может и не сможет никогда. Пусть боги решают судьбу Терры, судьбу Хартленда. Ши был прав, но в этот раз мне его советы были не нужны. Что для меня Хартленд? Этот простой вопрос всплыл кудрями Варвары, синим купальником Лизы и огромными глазами Насти.

Я любил Серафим. Да. Где то на краю моего сознания она была многим для меня. Но сейчас передо мной новым стражем встала не Серафим. Встало то самое искушение счастьем, когда другие могут погибнуть. Серафим предлагала своим миром вообще покинуть Терру. Навсегда и насовсем. Забыть обо всем и обняв красавицу Лору. Любящую слабую и прекрасную навсегда остаться в зазеркалье наших с Серафим следов. Что же… воевать придется уже не сталью, и я был к этому готов.