Следы в сердце и в памяти

Чтобы как-то разрядить обстановку, как только мы остались вдвоём, я рискнул обратиться к Сергею Павловичу:

- Сергей Павлович, - сказал я, - зачем вы себя так расстраиваете из-за каких-то пустяков? Да ещё будучи не совсем здоровым. Вам нельзя так волноваться.

Сказал, а сам думаю: "Ну, сейчас и меня отправит туда же вслед. Лучше бы промолчал". Ничего не говоря, Сергей Павлович подошёл ко мне поближе, кивнул головой, подмигнул правым глазом и, чуть улыбнувшись, сказал:

- А что, Рефат Фазылович, здорово я ему поддал? Как ты думаешь, запомнит?

Я настолько опешил от такого перевоплощения, что даже не нашёлся сразу, что и ответить. Видя мою растерянность, Сергей Павлович ещё больше развеселился. Сначала тихо рассмеялся, а затем принялся так заразительно хохотать, что даже схватился за живот и не скрывал появившихся слёз. Признаться, я впервые видел его в таком раскованном состоянии. Вдоволь насмеявшись, он опять принял обычный деловой вид и сказал:

- Ну, давай делом заниматься. Ты понимаешь, люди есть люди. Многие из них, пока на них не цыкнешь, не хотят работать как следует, распускаются, особенно, когда почувствуют власть. Таких - хочешь не хочешь - обязательно надо приструнивать.

Медленно прошагав несколько раз туда-обратно по комнате, он продолжил:

- Я всё же прилягу, и давай продолжим наш разговор.

Должен признаться, эта сцена меня сильно смутила. Зачем так унижать человека, даже если он и виноват? Допустимо ли в присутствии третьих лиц разыгрывать подобные сцены? Или это делалось в назидание?

Так я узнал ещё одну черту в сложном характере нашего главного конструктора: он был неплохим артистом и умело пользовался этим своим талантом в необходимых случаях. После этого, какие бы разносы ни устраивал Сергей Павлович, он не казался уже мне таким грозным, как раньше. Но разгадать, играет он или в самом деле так серьёзно разошёлся, практически не удавалось.

Разыгрывать эффектные сцены он любил не только сам, но иногда подключал и своих сотрудников. Хорошо запомнился один случай, в котором главная роль досталась мне. Как-то он вызвал меня к себе и поручил выступить с небольшим сообщением на заключительном заседании, которое должно было состояться под председательством другого главного конструктора - В. Н. Челомея, основного нашего конкурента по военно-космической тематике. Суть вопроса состояла в обсуждении готовности к одному из экспериментальных пусков некоего спутника разработки КБ Челомея с использованием нашей ракеты-носителя. Сергей Павлович очень ревностно относился к устремлениям Челомея перехватить инициативу в "оседлании" космоса, тем более с привлечением для этой цели техники, созданной в КБ Королёва. Однако саботировать очередные постановления ЦК КПСС и Совета министров Королёв никак себе не мог позволить, и он вынужден был, скрипя зубами, их исполнять. На этот раз нам предстояло вывести на орбиту спутник, который, по версии Челомея, должен был открыть серию маневрирующих спутников. Между тем все специалисты считали, что ряд предыдущих наших спутников уже были маневрирующими, так как производили манёвры, связанные с обеспечением условий для спуска в заданный район Земли. Не вдаваясь в технические детали нашего разговора, отмечу, что мне было поручено в очень лаконичной форме доложить об основных параметрах начальной орбиты выведения и о готовности ракеты-носителя. Если последуют вопросы о технических характеристиках носителя, я должен был подробно ответить на них. Когда я уже направился к выходу из кабинета, Сергей Павлович вдруг остановил меня и попросил вернуться.

- На чём ты поедешь? - спросил он.

Дело в том, что Реутово, где было назначено совещание, находилось за пределами Москвы, недалеко от кольцевой дороги, и туда мы обычно добирались из Москвы на электричке или на собственной машине по кольцевой дороге. Для меня вопрос этот был не принципиальным, поскольку никаких секретных документов брать с собой не было необходимости, и я ответил, не задумываясь:

- Скорее всего, на своей машине, а может быть, на электричке.

- Так не пойдёт, - сказал Сергей Павлович, - сейчас мы это устроим, - и с этими словами нажал кнопку селектора к секретарю.

- Антонина Алексеевна, у нас ЗИМ на завтра свободен?

- Да, Сергей Павлович, пока свободен.

- Отдайте его на завтра Аппазову, время он вам сообщит.

И опять ко мне:

- Кого возьмешь с собой?

- Я поеду один, мне никто не понадобится.

- Это не годится. Надо, чтобы тебя сопровождал твой человек.

Спрашивать, зачем это нужно, не имело смысла.

- Хорошо, Сергей Павлович, я поеду с начальником сектора Безвербым.

- Так и договорились. Действуйте.

Не успел я дойти до двери, как Сергей Павлович опять вернул меня:

- Вот что, Рефат Фазылович, совещание назначено на одиннадцать часов ровно. Челомей - человек очень пунктуальный, но мы тоже не лыком шиты. Ты должен появиться у него ровно в одиннадцать ноль-ноль, лучше всего, когда начнут бить его очень точные напольные часы, ты меня понял? - спросил он, потирая от удовольствия руки.