Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Кербела много больше и населеннее, чем Мешхед-Али. Соответственно и паломников здесь больше. Нибур очень хотел нарисовать мечеть Хусейна, но боялся сделать это открыто. Надев большой турецкий тюрбан, он бродил возле мечети по ночам, стараясь запомнить ее внешний вид. Ему показалось странным, что всю переднюю степу в ней занимают окна. «Наверно, подарок какого-нибудь перса, у которого стекольный завод в Ширазе», — решил Нибур. Могила Хусейна — под высоким куполом. По бокам — четыре маленьких минарета. Но ни золота, ни позолоты снаружи не видно. Вместе с паломниками ему удалось заглянуть внутрь мечети — особенной роскоши он там тоже не обнаружил. Вокруг мечети множество могил родственников Хусейна и его соратников, погибших в битве при Кербеле. Все они объявлены святыми и великомучениками.

У мечети Хусейна верующие охвачены экстазом: они не только целуют двери и пол, но и бьются головой о стены и железные решетки, крича и рыдая. «Будто Хусейн был их родным отцом и только что скончался, — подумал Нибур. — Или они думают, что если в религиозном усердии сами расшибутся здесь и умрут, то их тоже объявят святыми и они смогут вознестись на небо? Во всяком случае, их исступление выглядит достаточно искренне и сердечно, совсем не так, как у плакальщиц, которых нанимают за деньги».

Другая, столь же ревностно почитаемая мечеть носит имя Аббаса. Согласно легенде, когда раненый Хусейн захотел пить, Аббас велел вырыть колодец. Колодец вырыли, но воды в нем не оказалось. Тогда Аббас поскакал на север и там наполнил бурдюк водой, но на обратном пути встретил вражеского всадника, который захотел отнять у него воду. Аббас сопротивлялся, и всадник отрубил ему руку, Аббас схватил бурдюк другой рукой, и всадник отрубил ему другую руку. Тогда Аббас ухватил бурдюк зубами, по всадник проткнул бурдюк копьем. И с тех пор здесь бьет родник. Обо всем этом вспоминал Нибур, наблюдая, как толпы паломников идут и ползут к «чудотворной» воде, надеясь на исцеление и на отпущение грехов.

А вокруг деловито снуют турецкие стражники. Там сопровождают, здесь стращают, тут наводят порядок и всегда и из всего извлекают выгоду для себя.

Пески Аравии остались позади

Отныне путь Нибура ясен и прям — он ведет на север, к дому. Но научный интерес и жажда исследования не покидают его ни на минуту. Он по-прежнему не торопится и, пристально вглядываясь во все, мимо чего проходит, тщательно фиксирует это в путевом дневнике.

Перед Нибуром раскинулись земли, находящиеся между реками Тигром и Евфратом, названные древними греками Месопотамией, или Междуречьем. Тысячи лет назад на них развивалась одна из самых первых цивилизаций человечества… Завоеванные арабами в 637 году и составлявшие славу халифата, теперь они входили в состав Османской империи.

Главный город Месопотамии — Багдад, «ЗЗ^о20', расположен на восточном берегу реки Тигр. Резиденция паши», — сухо, без эмоций отмечает Нибур в путевых записях. Тем не менее, помня о знаменитой истории города, Нибур въезжал в Багдад с интересом. Но теперь здесь едва ли кто помнил о былом. Город занят торговлей — отсюда в другие страны поставляют рис, соль, финики, лошади, а читать и писать, как сразу же обнаружил Нибур, здесь мало кто умеет. В Каире по крайней мере была хоть лавка, где продавались старые книги. В Багдаде о существовании книг как будто никто и не подозревает. А между тем в Багдаде на пять веков раньше, чем в Европе, было налажено бумажное производство (VIII век) и когда-то рукописные книги стоили сравнительно недорого. По свидетельству историка Якуби, в конце IX века на одной лишь улице Багдада размещалось более ста книготорговцев.

— Нет, почему же? У нас тоже продают книги, — объяснил Нибуру какой-то горожанин, — но это происходит лишь тогда, когда их владелец умирает. Вот тогда-то его книги вместе с одеждой и относят на базар.

В Багдаде было холодно. На дворе зима, февраль, и, хотя солнце, стоявшее в зените, бросало свои лучи прямо во внутренний дворик его жилища, на стеклах намерзал лед в полпальца толщиной. Говорили, что в этом году замерзло около двадцати человек. «Что ж, в это можно поверить, — подумал Нибур, — ведь люди здесь почти голые, а ночь многие из них проводят на улице, под открытым небом».

В Багдаде — резиденция султанского наместника Омар-паши, Нибур наблюдает прибытие паши на пятничную молитву в мечеть. Процессия пышна и многочисленна — едут советники, судьи, богатые купцы, телохранители, музыканты, слуги.

В мощной степе, окружающей город, трое ворот, у каждых установлено по тесть пушек. По войти в город незамеченным никакого труда не составляет, ибо охраняют ворота янычары, а они заняты своими делами — играют в шахматы или нарды, курят, болтают.

Нибур насчитал 20 мечетей с минаретами, остальные без минаретов. Дворец паши близок к разрушению, так же как и башня над могилой Зубейды, жены знаменитого Харуна ар-Рашида, И если бы не это свидетельство, Нибур и не вспомнил бы, какая блистательная жизнь кипела, по свидетельству арабских историков, в Багдаде во времена аббасидских халифов.