Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

В парк мы пришли ради геокэшинга – особой игры, где люди по всему миру с помощью GPS прячут контейнеры («тайники»), которые другие должны будут найти. Лиам обожает такие головоломки и охоту за сокровищами – истинный дар природы с учетом того, что зрительный мир для него иногда сам становится головоломкой. Чтобы найти тайники, спрятанные в маленьких пластиковых или металлических контейнерах, Лиам скачал на свой портативный GPS-трекер карту и опубликованные координаты тайников. Два тайника были сделаны на деревьях, а один – в игрушечной крысе в кустах. Лиам первым нашел два из них. Когда он заметил тайник на шелковице, он сказал, что он там «как на ладони». Когда мне нужно было остановиться, чтобы завязать шнурок, он указал на стоявшую неподалеку скамейку. В спокойном, просторном Форест-Парке Лиам отлично пользовался своим зрением.

Почему же Лиам замечал тайники в Форест-Парке, если ему было так трудно найти нужный товар в супермаркете? Несмотря на то, что в Форест-Парке было множество объектов – деревья, скамейки, дорожки – все это были крупные объекты, которые Лиам своим новым зрением мог легко опознать и отнести к той или иной категории^[109]. Когда же он искал тайники, ему не нужно было знать конкретные виды деревьев или стили дизайна скамеек, мимо которых мы проходили. Согласно теории обратной иерархии, чтобы ухватить суть происходящего, нам не нужны мелкие детали^[110]. Лиаму только нужно было примерно чувствовать окружение, чтобы ни на что не налететь, и искать металлические или пластиковые тайники, которые резко выделялись на фоне природы.

Однако в супермаркете на каждой полке находится множество продуктов, упакованных в коробки, которые стоят рядком или лежат друг на друге. Если Лиам хотел найти свой любимый соус, ему нужно было найти конкретную марку, а потом конкретный уровень остроты в рамках этой марки. Его любимый соус был подкатегорией подкатегории категории объектов. Поскольку все подкатегории баночек с соусами стоят друг рядом с другом и упакованы очень похожим образом, то, чем у́же нужная ему подкатегория, тем труднее ее искать.

Новоприобретенное зрение позволяет Лиаму лучше видеть слова на этикетках, а также цвета, формы и границы предметов. Однако Лиам игнорировал цвета и картинки на этикетках. Ему было сложно интерпретировать картинки, поэтому он в основном полагается на чтение – навык, отработанный в детстве. Возможность читать текст – огромное преимущество для Лиама. Многие люди, которые родились слепыми или потеряли зрение в раннем детстве, но потом научились видеть, не могут читать текст. Получив зрение, они могут узнавать буквы, особенно заглавные, но составлять из цепочек букв слова намного сложнее^[111]. Детское зрение позволяло Лиаму научиться читать, и, хотя в школе чтение утомляло его, он очень мудро восстановил и улучшил навыки чтения после операции. Когда я подумала о том, сколько вывесок и надписей мы встречаем каждый день и какую растерянность я чувствовала во время поездки в Японию, где я не могла понять ни одной надписи, я осознала, насколько навыки чтения важны для того, чтобы Лиам мог ориентироваться не только в магазине, но и в целом в нашем глубоко текстовом мире.

Глава 6. Лучший учитель зрения

До операций Лиаму так долго приходилось фокусироваться на объектах, что он совсем не мог увидеть их в движении – но после операций он мог не только видеть движущиеся объекты, но и определять направление этого движения. Точно то же самое испытывали и другие люди, которые обрели зрение во взрослом возрасте. Когда Оливер Сакс встретился с Верджилом, который начал видеть буквально за несколько недель до того, Сакса поразила острейшая чувствительность Верджила к движению. Глаза Верджила следили за движущимися объектами даже несмотря на то, что он не мог бы сказать, что именно он видит^[112]. В своей книге о Майкле Мэе, который ослеп в возрасте трех лет и обрел зрение в сорок шесть, Роберт Кёрсен приводит трогательный рассказ о том, как Мэй играл в мяч со своим пятилетним сыном^[113]. Это было уже на следующий день после того, как Мэй обрел зрение – однако он уже мог видеть движущийся мяч, следить за ним глазами и отбивать или ловить его даже на бегу.

И действительно, как только Лиам восстановился после операций, они с Синди вышли поиграть в мяч. Синди бросала мяч об землю, а Лиам пытался его поймать сразу же, как только он отскочит. Когда у него в первый раз получилось поймать мяч, они тут же исполнили маленький победный танец. Рассказывая мне эту историю, Синди широко улыбалась: тогда ее ребенок впервые сумел увидеть и поймать мяч. Хотя та зима была холодной и снежной, по настоянию Лиама они ходили на улицу, чтобы он мог потренироваться бить по футбольному мячу. Он даже сумел попасть в школьную сборную по футболу. Синди не сразу поняла, что Лиам использует футбол в качестве тренировки для своих глаз и мозга.