Слепая зона

– Эй, я буду прилично себя вести, – пообещал он с улыбкой, когда уловил беспокойство в моих глазах. – Просто друзья. Мы же можем провести время как друзья?

Я издала протяжный вздох.

– Не вижу препятствий.

Его улыбка стала шире.

– Отлично. Честно говоря, у меня в кои-то веки выдался пятничный вечер без концерта. Что скажешь, если мы проведем вечер скромно… и ты приедешь ко мне? Поговорим, узнаем друг друга получше, может, посмотрим фильм?

Мои щеки обдало жаром от последних слов, ведь всем известно, что в колледже подразумевают под предложением посмотреть фильм.

Но именно к этому я и стремилась, именно этого так упорно желала. Даже сейчас мысль о том, как Шон наклоняется ко мне еще ближе, о том, как он поцелует меня, дарила пьянящее чувство.

Возможно, я просто додумываю лишнего в ситуации с Клэем. Может, я позволила себе воспылать чувствами в тех отношениях, в которые мы оба договорились не вовлекаться эмоционально.

Все, что мы делали – притворство.

Появление на публике, держания за руки, поцелуи, даже те ночи, когда он показывал мне, как доставить удовольствие себе и ему… Все это было обманом.

Теперь Клэй с Малией. В пятницу вечером своим уходом он доказал, что именно этого и хотел.

Он не испытывал ко мне ничего.

И я дура, раз запуталась в собственных чувствах к нему.

– С удовольствием, – наконец ответила я, выше подняв голову. – С большим удовольствием.

И вот так просто я договорилась о свидании с Шоном Стетсоном.

Клэй

Я выглядел как настоящий идиот, пока шел по кампусу с букетом цветов, который опасно развевался на ветру. Все больше и больше лепестков срывалось со стеблей и присоединялось к гниющим листьям, стремительно усыпавшим траву, но как я ни старался, мне не удавалось прикрыть и спасти букет.

– Джиана, я знаю, что не заслуживаю такой возможности, но хочу объяснить, почему ушел в пятницу вечером, – пробубнил я себе под нос, повторяя речь, которую набросал в голове. – Не потому, что не хотел тебя. Поверь мне… Я хотел тебя так сильно, что едва мог дышать, когда ушел.

В груди защемило от воспоминаний о том, как оставил Джиану, о ее широко распахнутых глазах и губах, которые задрожали, когда я развернулся и вышел из ее квартиры. Это был не лучший мой поступок, но я знал, что овладел бы ею, если бы остался. Я бы не смог перед ней устоять, пока она красовалась обнаженная передо мной и умоляла лишить ее девственности.

Чувства к Джиане сразили меня, словно удар кувалды по голове, и мне потребовались все выходные, чтобы в них разобраться.

Вчера я сосредоточился на футболе. Должен был. У меня как у студента-спортсмена на стипендии была только одна задача – именно ею и была занята моя голова с момента за несколько часов до игры и вплоть до того, когда я наконец пошел в душ после матча. Мы одержали очередную победу, которая еще больше приблизила нас к матчу за кубок.

А мы хотели провести в этом году игру за кубок. Она позволила бы нам стать чемпионами.

Мы отжигали еще хлеще, чем в прошлом сезоне, если такое вообще возможно. В команде появилось много молодых игроков, включая меня, и нам пришлось изучать, как действуют другие участники команды, налаживать взаимодействие друг с другом. В этом сезоне мы чувствовали себя все комфортнее, разыгрывая комбинации так, будто знали их как свои пять пальцев.

Все вставало на свои места.

Но как только матч закончился, разум переключился, и все мысли сосредоточились на Джиане.

Или, вернее сказать, девяносто процентов мыслей – остальные десять занимала мама, особенно учитывая то, что вчера вечером я подал заявку на студенческий кредит. До этого момента я в нем не нуждался. Стипендия покрывала расходы на обучение, книги, общежитие, и даже оставалось на жизнь, особенно если учесть, что ел я чаще всего на стадионе.

Но я растратил все свои сбережения, помогая маме оплачивать счета и сводить концы с концами, а на следующей неделе нужно платить за аренду.

Сумма кредита была небольшой, и я надеялся, что легко смогу ее погасить, как только мне выплатят поощрительный бонус. И все же в груди ныло, когда я нажал на кнопку отправки, сразу же получил одобрение и осознал, что впервые в жизни влез в долги.

Сделать это оказалось очень просто, и теперь я понимал, почему так много людей в итоге оказываются раздавлены тяжестью этого бремени.

– Не волнуйся, – сказал я матери, когда кредит одобрили. – Я позабочусь о тебе.

– Всегда заботишься, – послышался ее ответ.

Злость на отца тоже еще не прошла. Я не мог понять, как он сумел так легко отвернуться от своей семьи, которая в нем нуждалась.

Впрочем, мы не были его семьей – во всяком случае, не самой важной. Мы были частью его прошлой жизни, той, которую он явно хотел позабыть.

Я шмыгнул носом от пронизывающего ветра и ощутил холодную решимость. Он нам не нужен. У нас и так все будет хорошо.